Книги, похожие на «Андрей Гущин, Сизиф на вершине»

«Знойно. Тихо… Чудный вид!Там, далёко, – море спит.С берегов же в волны палиТени тонких миндалей…»

Лирика разных лет. Присутствует любовная лирика, лирика душевных переживаний и воспоминаний. Калейдоскоп разочарований и сожалений сочетается с осколками трогательных чувств, сверкающими на дороге жизни.

В этом стихотворном сборнике вниманию читателя предстанет творчество поэта, идущего стопами Эдгара По, Бодлера, Валерия Брюсова. Стих его местами тяжел и полновесен, а иногда наоборот — гладок и ровен. Поступь его значительна, он взвешивает каждое слово, прежде чем опустить на голову читателя. Своими стихами автор стремится преодолеть возникающие в сознании каждого противоречия, совместить мысль о неизбежности смерти и скоротечности человеческой жизни с идеей вечности и бессмертия.

Стихи Ирины Листвиной глубоки, самобытны и искренне религиозны. Они – плод раздумий над судьбой отношений человека с Богом и с окружающим миром…В поэтике Листвиной нет логического изложения событий трёх характерных для неё рядов – сюжетно Библейско-Евангельского, дневникового и исторического (выпавшего на долю современников и параллелей – из российской истории), Подоплёка, подпочва этих стихов, их истинное содержание – трагическое познание и странствия души, ищущей очищения и свободы…В этом стремлении преодолеть преграды повседневного существования есть две составляющие – вертикальная и горизонтальная. Авторское я как бы то опускается на дно колодца («Колодец двора»), то пробивается из земли, как растение, и тянется вверх к небесам («Нездешний бал», «Вариация из Верлена»). А в горизонтальном плане преобладает взгляд – в широком смысле слова. Но это и взгляд из окна в даль, и встречный – из дальних просторов в окно, в тесноту ограниченного пространства («Карниз», «Дом», «Баллада о ране»)…Эти пограничные странствия и искания даны не прямо, а в символической системе образов, сквозь интуитивное овладение словом, не только продолжающее традиции поэзии начала XX века, но и связующее их со стоящей особняком линией Велемира Хлебникова. Когда выщепление корня из жизненных связей слóва соединено с проникновением во внутреннее, объединяющее словá, как живые единички языка, родство («Корни»)…(Отрывки из рецензии Т. Ю. Хмельницкой)