Книги, похожие на «Анастасия Обнорская, Шансы, которые нам выпадают»

Немецкая любовь — какая она? Героиня романа Мары Дорст после тяжёлого расставания с абьюзером решает кардинально изменить жизнь и выйти замуж за Йенса — обходительного, любящего и заботливого немца с сайта знакомств. Строгая и пунктуальная Германия открывает свои двери русской женщине, решительно меняющей свою жизнь. Но что ждёт героиню в замужестве, трудно и ожидать… Художественная реальность романа погружает читателя в мир жертвы психологического насилия и держит в напряжении до конца.

В сложной работе снежинок-почтальонов иногда могут пригодиться даже навыки самообороны. Как жаль, что юная Снежка ими не обладает. Поможет ли ей кто-нибудь защититься от неожиданного нападения в зимнем лесу? Удастся ли на этот раз доставить детские письма Деду Морозу? Опасные приключения и неожиданные открытия ждут юных и взрослых читателей во второй книге о приключениях волшебной снежинки.

Реальная история о неразделенной любви русского рабочего парня и дочери богатого немецкого промышленника. Тайну своего рождения детдомовец Сева Васильев узнает в 26 лет, в 1970 году. Отец немецкий оккупант. Чтобы избавиться от позора, мать сдала его в детдом. Сева едет в Германию разобраться и влюбляется в светскую красавицу Марику. Её родители прерывают разворачивающиеся отношения, и он возвращается на родину. Через 40 лет Марика находит Севу — известного ученого.

«Когда выяснилось, что занятия в нашей группе будет вести Николай Иванович, мы расстроились и испугались: слава об этой преподавательнице шла очень нехорошая. Прозвищем из мужского имени-отчества она была обязана не своему оголтелому феминизму, а всего лишь привычке к месту и не к месту упоминать русского титана хирургии Пирогова, причём каждый раз произнося имя полностью: «как сказал Николай Иванович Пирогов», «Николай Иванович Пирогов впервые в мире» и прочее в том же духе. Впрочем, это была не единственная её странность, и, будучи «белой вороной» в метафорическом смысле, она и чисто внешне тоже очень напоминала эту редкую птицу. Маленькая, сутулая и белобрысая, она даже ходила, по-птичьи подпрыгивая, а длинный нос так и просился, чтобы его назвали клювом. В птичьих круглых глазах читалась странная смесь удивления и мудрости. Необычное лицо, но далёкое от идеала женской красоты. «Страшная, как моя жизнь», – припечатали безжалостные сокурсницы, чьей жизни ещё только предстояло как следует их напугать…»