Книги, похожие на «Виктор Славкин, Серсо»

Даже если всё, созданное тобою с неимоверными усилиями и за многие годы, рухнуло, это не повод отчаиваться. Начинается новая жизнь. В основу книги легли настоящие письма и события, но имена героев и место действия изменено.

«Действие в губернском городе, в доме Мурзавецкой. Зала, меблированная по-старинному; с правой стороны (от зрителей) три окна, в простенках узкие длинные зеркала с подзеркальниками. У первого окна, ближе к авансцене, высокое кресло и столик, на нем раскрытая старинная книга и колокольчик; в глубине, в правом углу, двустворчатая дверь в большую переднюю; в левом – дверь в комнату Мурзавецкого; между дверями печь; на левой стороне, в углу, дверь в коридор, ведущий во внутренние комнаты; ближе к авансцене двери в гостиную; между дверями придвинут к стене большой обеденный стол…»

Одноактовка. Три актера (1 женская и 2 мужские роли). Ах, как хороши викторианские джентльмены. Дивно хороши. Но… Скелеты в шкафу. У всех, всех есть скелеты в шкафу. И если тебе об этом напоминают, становится больно, даже если ты – викторианский джентльмен. Поучительная притча. И у нее есть продолжение: короткая пьеса «Объяснение».

Эта книга — маленький подарок читателям. Для новогоднего настроения. В ней есть ирония, немного грусти и немного волшебства — как и в действительности. Однако в жизни это все, хоть и происходит рядом, часто остается незамеченным.

В центре многонаселенной производственной пьесы «Доброе имя» разногласия коллег по поводу одного из «писем-сигналов», поступивших в редакцию. Толком не разобравшись в сути дела и не послав корреспондента в университет, из которого поступила жалоба на одного из преподавателей, газета поспешила опубликовать едкий фельетон, вследствие которого человек лишился должности. Получив многочисленные письма в поддержку преподавателя от его студентов, журналисты ведут себя по-разному: руководство и часть сотрудников считают, что опровержение фельетона испортит репутацию газеты и не реагируют, другие же – в первую очередь, беспокоятся за судьбу человека, которого они, возможно, оболгали.