Книги, похожие на «Алексей Слаповский, Серая ветка»

Значительная, остроумная, важная, но не переходящая грани, за которой начинается претенциозность, злободневная и глубокомысленная, преломляющая, подобно линзе, лучи сути и смысла произведения и собирающая их в сияющую точку аннотация. Книга содержит нецензурную брань.

Даже после последних строк сложно сказать, о чем же эта книга. В метафорическом смысле она повествует о том, как живется ландышу на Луне. И еще о всяких других вещах. Книга содержит нецензурную брань.

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ БЫКОВЫМ ДМИТРИЕМ ЛЬВОВИЧЕМ, СОДЕРЖАЩИМСЯ В РЕЕСТРЕ ИНОСТРАННЫХ СРЕДСТВ МАССОВОЙ ИНФОРМАЦИИ, ВЫПОЛНЯЮЩИХ ФУНКЦИИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА 03.06.2022.Новый роман Дмитрия Быкова – как всегда, яркий эксперимент. Три разные истории объединены временем и местом. Конец тридцатых и середина 1941-го. Студенты ИФЛИ, возвращение из эмиграции, безумный филолог, который решил, что нашел способ влиять текстом на главные решения в стране. В воздухе разлито предчувствие войны, которую и боятся, и торопят герои романа. Им кажется, она разрубит все узлы…

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ (ИНФОРМАЦИЯ) ПРОИЗВЕДЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ БЫКОВЫМ ДМИТРИЕМ ЛЬВОВИЧЕМ, СОДЕРЖАЩИМСЯ В РЕЕСТРЕ ИНОСТРАННЫХ СРЕДСТВ МАССОВОЙ ИНФОРМАЦИИ, ВЫПОЛНЯЮЩИХ ФУНКЦИИ ИНОСТРАННОГО АГЕНТА 29.07.2022.Жизнь московского сценариста Свиридова больше ему не принадлежит: с тех пор как он оказался в загадочном списке, назначение которого известно лишь спецслужбам, любой его шаг отслеживается. Что это – социальный эксперимент или новая реальность, в которой нужно учиться жить? И как справиться с липким страхом, пропитывающим отныне весь быт? Всё о добропорядочных гражданах в экстремальных ситуациях – в романе Дмитрия Быкова «Списанные».

«Вроде бы эта проза стрекочет, наивно улыбаясь, про разную ерунду, из которой состоит жизнь горожанок, заурядно несчастных, никому не нужных, разве что собственным детям. Но такой насмешливый, такой бесстрашный ум сверкает в якобы случайной якобы болтовне, что иной рассказ Ирины Борисовой переживаешь чуть ли не как победу — Пиррову, конечно, а все-таки победу над общей нашей исторической участью. Да, возможно, мы проигрались в прах, но умеем презирать проигрыш. Вот как этот автор». Самуил Лурье