Книги, похожие на «Виссарион Белинский, Русский театр в Петербурге. Игроки… соч. Гоголя»

«Такие художественные праздники, как появление пьес Шекспира, Мольера, Шиллера и кое-кого еще из классиков, становятся давно уже все реже и реже. Это можно отчасти объяснить, но отнюдь не оправдать обилием нового репертуара и новыми путями, проложенными в искусстве и захватившими весь сценический простор. Как одни старые драматурги не в состоянии были только собою постоянно пополнять сцену и удовлетворять огромную и разнообразную толпу, так и новые деятели не в состоянии удовлетворять собою все умы, образования и вкусы толпы. Как бы ни были обильны и увлекательны вновь пробиваемые пути юными и смелыми талантами, но безоглядочный разрыв со старыми великими авторитетами, с их школами и преданиями – не увеличит силы новых, а только лишит их произведения той крови и тех соков жизни, которые наследственно переходят от старых поколений к новым…»

«„Мне не смешно, когда фигляр презренный – пародией бесчестит Алигьери“, – восклицает у Пушкина Сальери. И этот крик негодования понятнее, человечнее, чем олимпийский, веселый смех полубога Моцарта. Нет, не смешно, а горько и больно, когда искажают и унижают дорогую мысль, заветную идею, особенно под видом ее защиты. Лучшие умы нашего времени мечтают о том, чтобы сценическое представление вновь стало священнодействием, как то было в древней Элладе. На страницах „Весов“, в сильных и убедительных статьях, развивал эту мечту Вяч. Иванов. Он указывал между прочим, что в ней заложена другая, большая надежда: в ней намечен путь от нашего современного, келейного, „малого“ искусства – к искусству „великому“, всенародному. И не смешно, когда эту проповедь подхватывают непрошеные радетели, не понимающие ее смысла, оскорбляют ее нелепыми доводами и неверными выводами, делают смешной в бессвязном пересказе…»

«Указывая на освещенный фасад театра, Теофиль Готье говорил братьям Гонкурам, взяв их под руки:„Я люблю театр вот так: снаружи. Сейчас в моей ложе сидят три дамы, которые мне все расскажут. Директор театра Фурнье – человек гениальный, с ним никакой опасности новой пьесы. Каждые два-три года он возобновляет „Le pied du mouton“. Красные декорации он перекрашивает в синие, а синие в красные, вводит новый трюк или английских танцовщиц… В сущности, во всем, что касается театра, следовало бы поступать так. Надо, чтобы существовал один водевиль, и в нем делать маленькие изменения время от времени. Это такое гнусное искусство – театр … грубое искусство…“…»

«Я вернулся домой весь разбитый. Словно на мне возили дрова.Я едва дотащился до кресла и сижу подавленный, в каком-то оцепенении, полный того ужаса, который только что пережил.Что случилось?Я был в театре. В одном из лучших парижских театров, – в театре Антуана…»

«В 1613 году, в то самое время, когда Россия готовилась с честью выйти из затруднений, созданных неблагоприятными условиями Смутной эпохи, – в Лондоне, в один из дождливых зимних дней, замечалось на улицах какое-то особенное, усиленное движение. Целые толпы самого разнообразного люда спешно и оживленно шли по тому же направлению, куда медленно ползли, громыхая и стуча, огромные, неуклюжие колымаги знати, запряженные четвернею белых лошадей, покрытых яркими попонами. То и дело раздаются громкие, повелительные голоса скороходов, расчищающих место для экипажа леди. Группа офицеров, сверкая полированною сталью своих кирас, следует по сторонам и сзади, верхом на тяжелых андалузских конях…»