Книги, похожие на «Егор Владимирович Сартаков, Русская литература. Просто о важном. Стили, направления и течения»

Этот необычный романчик русские литераторы писали почти сто пятьдесят лет. Но так и не дописали, потому что главный персонаж его все норовил ускользнуть от острого писательского глаза, менял окрас и, по выражению Салтыкова-Щедрина, бесшумно переползал «из одного периода истории в другой».Сегодня, перечитав классиков, мы можем воссоздать совершенно необычное коллективное произведение, дошедшее до нас в отрывках, набросках и коротких главках.Загорецкий, Молчалин, Шприх, Чичиков, Глумов, Опискин, Балалайкин, Тарелкин, Очумелов, Невзоров, Гулячкин, Подсекальников, Победоносиков, Моментальников… Что объединяет этих, казалось бы, второстепенных персонажей великих творений, так ли незаметны и безопасны приспособленцы и перевертыши разных времен? Нет, нет и нет! Они из одного гнилого корня, это дурно пахнущее семейство испакостило жизнь многим поколениям порядочных людей, а иногда и играло в их судьбе трагическую роль.Под флагом благонамеренности и угодничества, чинопочитания, примиренчества и духовного предательства эти хамелеоны не только ищут и находят себе теплое местечко и тарелку щей, но и порождают зло вседозволенности и безнаказанности. Угрюм-Бурчеев, Благодетель, Старший Брат появляются там и тогда, где и когда встречают коленопреклоненных безмолвных исполнителей, в глазах которых читают вечный вопрос «Чего изволите?»Эта книга – о негодяях в русской классической литературе ХIХ и ХХ веков, но вдумчивый читатель вправе умножить презренный ряд, обратившись к мировой классике и современным произведениям. И должен, по мнению автора книги, внимательно посмотреть вокруг себя. Нет ли где-то рядом кого-нибудь из представителей семейства хамелеонов? Времена и нравы меняются, но эти персонажи живучи и успешно приспосабливаются ко всем переменам, тихо и настойчиво заявляя о своих аппетитах. Увы, наше время им тоже очень подходит…В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

В ХХ столетии, начиная с советского периода русской истории, социоцентризм становится доминирующим, стволовым направлением, превратившись, вопреки традиции золотого века, в мэйнстрим, который с течением времени разделился на две главные ветви – советскую и антисоветскую (диссидентскую) литературу. И ту и другую отличала ярко выраженная идеологическая, чтобы не сказать идейно-пропагандистская, направленность: у одной она была связанна с утверждением советских идей, у другой – с резкой критикой советского тоталитарного режима.Про личность дружно забыли, ее просто похоронили и те, и другие. При этом Пушкин, который оказывался всюду лишним, формально культивировался как «наше все» и просоветски, и антисоветски настроенными деятелями литературы. Это феномен, который сам по себе заслуживает внимания. Именем какой бы культурной революции ни клялись ее адепты, они всегда бессознательно ориентируются на личность, подписывая тем самым своим антиличностным устремлениям смертный приговор.