Книги, похожие на «Виссарион Белинский, Рейнские пилигримы. Соч. Бульвера…»

«Ни одно столетие европейской истории не начиналось таким страстным и всеобщим подъемом национального чувства, как наше. В полную противоположность XVIII веку, всецело направленному на выработку общечеловеческих формул социальной и политической жизни, в полную противоположность его желанию отрешиться от всяких условий места и времени и только на основании требований сухой и абстрактной теории устроить государственный и общественный быт, наконец, в полную противоположность тому пренебрежению, с которым европейские народы XVIII века относились ко всему родному,– XIX столетие, наученное горьким опытом событий, выдвигает идею национального индивидуализма, требование национальной независимости, как в области политической, так и в области духовной, в сфере литературы и искусства…»

«Английская литература начала XIX-то в. представляет замечательную эпоху развития национального гения. Начиная с поэтов так-называемой «озерной» школы (Lake-poets), Вордсворта, Кольриджа, Соути и других, она отрекается от классических традиций XVIII-го в. и вступает на новый путь – натурализма. Целый ряд поэтов видоизменяет в частностях основную черту нового направления, и вскоре образуется новая литературная школа, которая вступает в борьбу с узко-национальным романтизмом Вальтер-Скотта и Вордсворта, охватывает всю Европу своим могучим, вдохновенным словом и дает литературе бессмертные имена Байрона и Шелли…»

В эту пеструю, как весенний букет, книгу вошли и фундаментальные историко-литературные работы, и мемуарные очерки, и «сердитые» статьи о том, как устроена сегодняшняя российская словесность, известный критик, главный редактор журнала «Знамя», как и положено, внимательно разбирает художественные тексты, но признается, что главное для него здесь – не строгий филологический анализ, а попытка нарисовать цельные образы писателей, ни в чем друг на друга не похожих, понять логику и мистику их творческого и жизненного пути. Вполне понятно, что в этой галерее портретов и пейзажей находится место и автопортретам, так что перед нами – самая, может быть, исповедальная и самая «писательская» книга Сергея Чупринина.