Книги, похожие на «Николай Лесков, Пустоплясы»

Автобиографическая трилогия Максима Горького «Детство. В людях. Мои университеты», над которой он работал 10 лет – одно из самых значительных произведений русской реалистической литературы ХХ века. Сам писатель называл ее «той правдой, которую необходимо знать до корня, чтобы с корнем же и выдрать ее из памяти, из души человека, из всей жизни нашей, тяжкой и позорной».Перед читателем трилогии буквально оживает провинциальная Россия конца XIX – начала ХХ столетия, с ее купеческими дворами и рабочими предместьями, волжскими портами, чередой колоритных персонажей и бесконечной глубиной понимания самой души русского народа, вечно балансирующей на грани между прекрасным и безобразным, между преступлением и святостью.

«Когда мы с батюшкой и матушкой вернулись от дедушки, из села, в свой «старый дом», мы скоро почувствовали, что весь наш прежний жизненный обиход быстро стал изменяться. Батюшку нельзя было узнать: он стал веселее и бодрее, но вместе с тем серьезнее и озабоченнее…»

«Максим Горький видит и все ощущает пером. <…>; Перо не инструмент, а орган писателя», – писал Франц Кафка о выдающемся русском писателе, чье творчество по-прежнему вызывает острые дискуссии. Знаменитая пьеса М. Горького «На дне», остро и злободневно поставившая вопрос об отношении к человеку: «Человек – это звучит гордо!» или «Человека жалеть нужно», – включена в книгу. А выбор всегда за каждым из нас…

В эту книгу вошли самые известные ранние произведения Горького – до сих пор не сходящая с лучших театральных сцен мира, неоднократно экранизированная драма «На дне», стихотворения в прозе «Песня о соколе» и «Песня о Буревестнике», рассказы «Челкаш», «Старуха Изергиль» и, конечно, шедевр романтической прозы Горького «Макар Чудра», положенный в основу сценария культового, любимого многими поколениями зрителей фильма «Табор уходит в небо».

«На большой Б…й дороге, в одинаковом почти расстоянии от двух уездных городов, чрез которые она проходит, еще недавно стоял обширный постоялый двор, очень хорошо известный троечным извозчикам, обозным мужикам, купеческим приказчикам, мещанам-торговцам и вообще всем многочисленным и разнородным проезжим, которые во всякое время года накатывают наши дороги. Бывало, все заворачивали на тот двор; разве только какая-нибудь помещичья карета, запряженная шестериком доморощенных лошадей, торжественно проплывала мимо, что не мешало, однако, ни кучеру, ни лакею на запятках с каким-то особенным чувством и вниманием посмотреть на слишком им знакомое крылечко; или какой-нибудь голяк в дрянной тележке и с тремя пятаками в мошне за пазухой, поравнявшись с богатым двором, понукал свою усталую лошаденку, поспешая на ночлег в лежавшие под большаком выселки, к мужичку-хозяину, у которого, кроме сена и хлеба, не найдешь ничего, да зато лишней копейки не заплатишь…»