Книги, похожие на «Григорий Жадько, Провинциалка»

«Сявины страхи» — это история, в которой ощутимо присутствует время. Через Сяву, который любил животных, собирал значки, играл в шахматы, занимался спортом, ждал отца, боялся отчима, читатель проходит ключевые исторические события, которые завершали существование огромной страны, без которой Сява не стал бы тем, кто он есть сейчас. Страна умерла, а Сява остался. И написал повесть, которая вызовет лёгкую грусть у тех, кто любил эту страну со всеми её достоинствами и недостатками.

«Свое редкое имя Саввушка получил по причудливому замыслу судьбы. Его мать жила в молодости в Белозерске и работала поварихой в школьной столовой. Была она столь же хороша собой, сколь и доверчива, к ней сваталось много парней, но замуж она не выходила, а потом вдруг уехала, не сказав никому ни слова, в Заполярье. Полгода спустя у нее родился сын. Чуть окрепнув, она снова встала к плите, но работать теперь пришлось больше прежнего, и несколько лет спустя никто бы не узнал красавицу Тасю в изможденной женщине, тяжело бредущей в глухую полярную ночь к дому…»

Ему всего восемь недель. Он хочет родиться мальчиком, носить имя Марлон и в будущем стать великим рок-музыкантом, от которого представительницы прекрасного пола станут сходить с ума. Его расстраивает грустная мама и выводит из себя эгоистичный отец, но повлиять на ситуацию он не может. Единственное, что ему остаётся, так это пуститься в рассуждения и ждать.

После смерти мужа фермерское хозяйство Галины пошатнулось. Она, столкнувшись с равнодушием бывших друзей и знакомых, трудностями крестьянского хлеба, решила продать хозяйство, чтобы избавиться от долгов, хотя следом нависала угроза от неуплаты налогов. Но должен же быть выход.

«У Ильи был дом, где все друг друга очень любили, но никто никого не уважал.Так уж повелось с незапамятных лет. Натуры у домашних были широкие и шумливые, а площадь квартиры тесноватая – две комнатушки и кухонька, так что развернуться вширь и не наступить на чье-то самолюбие было мудрено.Давным-давно одна такая натура не выдержала, ей показалось, что остальные занимают места больше, чем положено, и с тех пор мать Ильи каждый месяц получала по почте переводы. Даже сейчас, когда самому Илье уже за тридцать или, как иногда в сердцах говорит мать, – под сорок, нет-нет да мелькал в почтовом ящике корешок перевода…»