Книги, похожие на «Владимир Буров, ПРЕФЕРАНС ТОЛСТОГО – ФАРАОН ШЕКСПИРА»

«…И вот, когда им случится играть пьесу, созданную высоким талантом из элементов чисто русской жизни, – они делаются похожими на иностранцев, которые хорошо изучили нравы и язык чуждого им народа, но которые все-таки не в своей сфере и не могут скрыть подделки. Такова участь пьес Гоголя. Чтоб наслаждаться ими, надо сперва понимать их, а чтоб понимать их, нужны вкус, образованность, эстетический такт, верный и тонкий слух, который уловит всякое характеристическое слово, поймает на лету всякий намек автора. Одно уже то, что лица в пьесах Гоголя – люди, а не марионетки, характеры, выхваченные из тайника русской жизни, – одно уже это делает их скучными для большей части публики Александринского театра…»

«…Это новое произведение неутомимого пера Н. А. Полевого есть исторический анекдот, с большим искусством переложенный на разговоры для сцены. Мы прочли его с большим удовольствием и с нетерпением желаем увидеть его на московской сцене, в уверенности, что наше удовольствие тогда будет еще живее…»

Классику художественного диалога открыл для людей Пушкин сразу в двух коротких произведениях: — Когда Макферсон издал стихотворения Оссиана и Воображаемый разговор с Александром 1, раньше, если считать, что это было раньше, это же сделал Шекспир, до него Гомер и другие, но! Из-за старости, даже древности языка, прошлые тексты с трудом принимаются за Подлинник. Эти люди — Гомер, Шекспир, Пушкин — и есть реальные апостолы Евангелия. Ибо оно и языческие времена сделало христианскими. Книга содержит нецензурную брань.

«Что такое сатира?Конечно, прекрасная, благодетельная вещь то, что воспитывает, оздоровляет, освежает, обновляет и т. д. и т. д. Но не надо забывать, что сатира – и опасна. Нужно быть сильным и острым, как Гоголь, чтобы сметь посмеяться над всемирным насмешником – чертом; он ловок; иной сатирик свято убежден, что громит, обличает, воспитывает, смеется, – а между тем давно пляшет по дудке рисуемой им пошлости, незаметно смакует ее и, естественно, его зрители и читатели тоже пляшут и тоже смакуют, и смеются – уже от полноты наслаждения, тупым, чревным смехом…»