Книги, похожие на «Вильгельм Гауф, Предание о гульдене»

«Жаркий летний день клонился к вечеру. Солнце уже зашло, и только заря алела на горизонте, бросая сверкающий отблеск на почти совершенно неподвижное море, которое, еле зыблясь, поглощало последние лучи гаснущего дня…»

Время правления Филиппа Августа на рубеже XII–XIII веков стало переломным в истории Франции. Умный и дальновидный политик, он сумел превратить свои разрозненные феодальные владения в крупное государство, одно из сильнейших в средневековой Европе. Его борьбе против внутренних и внешних противников (в первую очередь против коварного английского короля Иоанна Безземельного) посвящен роман Эрнеста Дюплесси.Автору удается сочетать историческую достоверность с увлекательным сюжетом в лучших традициях рыцарского романа, берущих начало от «Айвенго» Вальтера Скотта. Вместе с героями книги читателю предстоит участвовать в боях и осадах, турнирах и поединках, стать свидетелем коварных интриг и истинного благородства.

«El Senor de Bembibre» – известнейший роман классика испанской литературы Энрике Хиля-и-Карраско. Написанный почти 200 лет назад и впервые переведенный на русский язык «Властитель Бембибре. Последний тамплиер Испании» рассказывает современному читателю о событиях, происходивших в XIV веке, знакомит с историей Испании, помогает понять особенности жизни и обычаи людей далекого Средневековья.Юный рыцарь дон Альваро Яньес, судьба которого тесно связана с Орденом тамплиеров, в борьбе с многочисленными превратностями судьбы пытается добиться руки своей возлюбленной – доньи Беатрис Оссорио, отстаивая при этом справедливость, честь и достоинство. Сражения и плен, коварные интриги и предательство, родительская воля и верность данному слову, церковные узы и рыцарские обеты – множество препятствий стоят на пути к счастью двух молодых людей, с детских лет предназначенных друг другу.

«Нужно смотреть на эту пьесу не иначе, как на драматическую историю, которая пользуется всеми выгодами драматического приема: следит за всеми сокровеннейшими движениями души, и в то же время не стесняется пределами театрального представления, не гонится за столь сомнительными выгодами сценической обстановки. Было бы бессмысленным требованием, чтобы в течение трех часов успеть сполна очертить три столь выдающиеся личности, деятельность которых зависит, может быть, от тысячи пружин, точно так, как было бы противоестественно, чтобы три такие личности в течение каких-нибудь суток вполне выяснились бы даже перед проницательнейшим психологом. Здесь действительность представляет такое обилие один за другим следующих фактов, что ее нельзя было втеснить в узкие пределы теории Аристотеля или Батте…»