Книги, похожие на «Михаил Салтыков-Щедрин, Повести»

«Друзья – плохая порода. Они на то лишь и годны, чтобы у вас обедать, да стоять, повесив головы, перед вашей могилой. Последнее исполняют они всего охотнее. „Наконец-то мы от него избавились!“ думают они среди вздохов, и в радости своей способны даже собрать по подписке крон 200 в пользу вдовы.Так (приблизительно) говорил я адвокату Ионатану, сидя с ним после обеда за бургундским (настоящим бургундским, – у этого малого есть-таки сношения!) и он, по обычаю своему, принялся читать мне мораль…»

Статья о творчестве В. Ф. Одоевского в связи с выходом его «Сочинений» в трех частях, занимает важное положение среди произведений Белинского середины 1840-х гг. Белинский относился к деятельности Одоевского с неизменным вниманием, высоко оценивал его произведения, публиковавшиеся в разных изданиях 1820–1830 гг., ставил его имя в первый ряд писателей-прозаиков этих лет, наряду с именами Пушкина, Гоголя, Марлинского и др. Статья 1844 г. явилась выполнением раннего обещания критика дать общую, целостную характеристику творчеству Одоевского.

Среди книг, которые уже давно приобрели безоговорочный статус бесценных любовных фолиантов, роман графини Евдокии Ростопчиной «Счастливая женщина», написанный в 1853 году, по праву признан шедевром любовной прозы. Эта история любви накалом безумных страстей и изяществом стиля оставляет читателей в состоянии легкого транса и считается лучшей книгой в копилке мировой романтической литературы. Каждый пишет собственную историю любви – так было в XIX веке, так происходит и сейчас…

«…Очень давно когда-то всего на несколько минут я встретил одно весьма жалкое существо, которое потом беспрестанно мне припоминалось в течение всей моей жизни и теперь как живое стоит перед моими глазами: это была слабая, изнеможенная и посиневшая от мокроты и стужи девочка на высоких ходулях. В тот день, когда я увидел этого ребенка, в Петербурге ждали наводнения; с моря сердито свистал порывистый ветер и носил по улицам целые облака холодных брызг, которыми раздобывался он где-то за углом каждого дома, но где именно он собирал их – над крышей или за цоколем – это оставалось его секретом, потому что с черного неба не падало ни одной капли дождя…»