Книги, похожие на «Наталья Костина, Последняя Золушка»

Мимо проплывают пары, скачут удалые тройки, проносятся четверки. Шестерки услужливо склоняются перед кем-то, отсюда не вижу — перед кем. Сижу за столиком, потягиваю кофе, на альбомном листке передо мной замирает город, еще серый, карандашный, еще сам плохо понимающий, что он — город. Мимо окна несется целая дюжина, вон добрый десяток пробежал. Кто это выдумал — добрый Десяток, сколько живу, ни одного доброго не видел, все они злющие, как с цепи сорвались…

…Луна, которая упала с неба на городскую площадь, разбилась на тысячи осколков, лежала вот таким расколотым циферблатом, и в каждом осколке вертелись стрелки часов, показывали одно и то же время. Если наклониться, можно было увидеть себя — но не настоящего себя, а себя в прошлом или в будущем, поэтому туда никто не заглядывал…

«Писатель и балерина» – пронзительный психологический триллер, сложнейшее и полное загадок хитросплетение судеб и отношений. Роман насыщен множеством осязаемых деталей, которые на первый взгляд кажутся незначительными, но в дальнейшем играют каждая свою важную роль. В центре сюжета писатель в поисках музы – реальной женщины, которая будет рядом с ним и вдохновит его на создание новых произведений. И такая женщина Марку действительно встречается. Его музой становится балерина – неудивительно, ведь писатель с детства был страстным поклонником балета. Вместе с любовью к Марку приходит и стремление к творчеству. Но отчего же прекрасная и хрупкая Полина вдохновляет писателя на создание не нежных лирических историй, а ужасов и кровавых трагедий?Следуя за каждым неожиданным поворотом совершенно непредсказуемого сюжета, читатель и сам не замечает, как оказывается полностью вовлечённым в происходящие события и погружённым в историю наравне с героями. А закончив чтение, в очередной раз восхититься увлекательностью сюжета и неожиданностью финала, являющимися визитной карточкой автора романа «Писатель и балерина».

Мы облюбовали себе лето. Ну, само собой, что же еще, не суровую же зиму и не промозглую весну, и не темную осень — а бескрайнее светлое лето. Итак: мы облюбовали себе лето. Я и Ингрид. Июнь, июль и август. И снова июнь. И снова июль. И по кругу, по кругу.