Книги, похожие на «Николай Лесков, Популярные русские люди»

«Подобно тому, как прирожденный всадник связан неразрывно телом и духом со своей породистой лошадью, идущей на ирландский банкет, – был связан капитан князь Тулубеев со своим эскадроном, своим полком и со всей славной русской кавалерией. Репутация его, как прекрасного всадника и как человека чести, была уже прочно установлена. Еще будучи «зверем» в петербургской кавалерийской школе, он вызвал на дуэль одного из товарищей, остзейского барона, позволившего себе неосторожно сказать, что татарские князья годны только на то, чтобы служить в ресторанах и заниматься шурумбурумом. Дуэль состоялась. Противник Тулубеева был легко ранен в ногу, а сам Тулубеев был в наказание разжалован в солдаты, в пехотный полк…»

«Он спит?– Странно, с полчаса тому назад он говорил со мной и пошел в кабинет, чтобы принести мне и показать отделанный в рамку портрет на кости, который я ему подарила…– Значит, он пошел и заснул… Впрочем, это отчасти хорошо. Он сегодня снова утром страдал припадками мигрени… На него было жалко смотреть, и когда мне сказали, что ты приехала, я порадовалась за него, я подумала, что это развлечет его и успокоит его страдания…»

«У Чехова есть глубоко трагический рассказ о том, как некий чиновник, сидя в партере театра, чихнул и попал на лысину сидевшего перед ним штатского генерала. Чиновник оцепенел. До самого антракта он сидел, как на иголках, а когда опустили занавес, он робко подошел к генералу и почтительно начал просить извинения. Это было очень хорошо. Почтительность – признак хорошего тона…»

«…Это напоминает мне анекдот о наивности карабахского татарина: прибегает татарин к жене, совсем запыхавшись: – Хана видел сейчас! – Что ты! – Хан разговаривал со мною. – Что ты говоришь! что он тебе говорил? расскажи… – Едет, видишь ты, хан и с ним нукера… – Ну! – Ну, а я стою на дороге. Хан посмотрел на меня и говорит мне: „Что ты, говорит, на дороге-то встал, собака, пошел прочь!“…»

«На этот раз помещаю «Записки одного лица». Это не я; это совсем другое лицо. Я думаю, более не надо никакого предисловия.Семен Ардальонович третьего дня мне как раз:– Да будешь ли ты, Иван Иваныч, когда-нибудь трезв, скажи на милость?..»