Книги, похожие на «Юлий Исаевич Айхенвальд, Полонский»

«Этапы пути, который прошел Александр Блок „за 12 лет своей сознательной жизни“ (его собственное выражение), а также и после этих лет, намечены в его поэзии очень определенно, можно сказать, обведены черными контурами. Это – путь от одинокого созерцания к слиянию с жизнью, от попыток силой мечты проникнуть в тайну мира к спокойному и трезвому наблюдению действительности, от мистики к реализму. В то же время это – путь от отроческих мечтаний о венце пророка, о идеальной любви и идеальной жизни к пониманию своего призвания только как поэта, и ко всей сложности и подчас грубости современной действительности, медленно, но властно заполняющей душу и находящей в ней неожиданные отзвуки…»

Название «Из моей тридевятой страны» взято из письма Марины Цветаевой князю Д. А. Шаховскому: «из моей тридевятой страны, откуда все стихи». Автор книги представляет читателю страну своих любимых стихов, статьи о стихах Ахмадулиной, Бродского, Кушнера, Шварц, Седаковой, а также размышления об образах царя Давида, Тристана и Изольды в русской поэзии.

«В трафарете рецензий на новые сборники стихов не последнее место занимает одна классическая цитата. Попрекнув автора, что он носится со своими мелкими печалями, вместо того, чтобы писать о народных горестях, рецензенты победоносно заканчивают свои заметки лермонтовским стихом: „Какое дело нам, страдал ты или нет?“ Этот прием повторялся так часто, что теперь уже никто и не понимает знаменитого стиха в ином смысле. Недавно еще (в „Мире искусства“ за июль 1902 года) г. Шестов, в своей очень ученой статье, спрашивал о Ницше: „Что может он рассказать нам? Что он страдает, страдал? Но мы слышали уже довольно жалоб от поэтов, и молодой Лермонтов давно уже высказал открыто ту мысль, которую другие держали про себя. Какое дело страдал Ницше или нет?“…»

«Не скажу, однако, чтобы среди „дымов“ отечества, встретивших меня по возвращении в Россию, после моей летней поездки в Голландию, мне показались „приятными“ две рецензии о моих книгах, помещенные за мое отсутствие в „Утре России“ (No№ 149 и 179) К. Д. Бальмонтом. Дело, конечно, не в том, что Бальмонт отнесся к моим книгам отрицательно: с таким отношением критики я встречался достаточно часто, и оно меня тревожит мало. К тому же и мне случалось высказываться резко отрицательно о многих книгах Бальмонта (последнего периода его деятельности). Года два назад я писал: „Бальмонт, конечно, уже сказал свое последнее слово; будет ли он писать еще или нет, уже не важно“ („Далекие и близкие“, стр. 106). Теперь Бальмонт пишет обо мне: „Можно опасаться, что Валерий Брюсов, как лирический поэт, близок к смерти“. Остается только сказать, что мы „поквитались“…»