Книги, похожие на «Ник. Шпанов, Поджигатели. Цепь предательств»

«– Я, ваше величество уже готов, осталось лишь встать да подпоясаться! – ответил я как можно бодрее.– Ну, конечно, ну, конечно, – неопределенно мотнул головой Александр Павлович, уже вооружившийся лорнетом, снова принявшись штудировать будущую историю своего царствования.Я смотрел в окно кареты на проносящиеся мимо занесенные снегом леса. Все полгода своей новой жизни я постоянно куда-то тороплюсь, куда-то мчусь, боясь опоздать и не успеть. Что ждет меня впереди? Удастся ли исполнить клятву, данную умирающему Кутузову? В любом случае, остается лишь одно – исполнять свой долг. В остальном же, пусть мне сопутствует госпожа-удача!»

Харбин, 1944 год. В городе безраздельно хозяйничают японские военные, а с недавних пор на улицах орудует таинственный отряд 731, в результате регулярных рейдов которого бесследно исчезают местные жители. В один прекрасный день в руки бойцов отряда попадает Николай Галицкий – известный в среде эмигрантов доктор, бывший белогвардеец, прибывший в Харбин в годы Гражданской войны. Его привозят в секретную лабораторию и пытаются заставить провести несколько чудовищных медицинских экспериментов над живыми людьми. Галицкий понимает, что отказаться от работы нельзя – убьют. Но и становиться палачом он не собирается. Доктор приходит к выводу, что единственный приемлемый выход из сложившейся ситуации – совершить побег с японской фабрики смерти…

«До шестнадцатилетнего возраста мистер Гарри Гартлей получал обыкновенное джентльменское воспитание, то есть учился сначала в частной школе, а потом в одном из тех больших учебных заведений, которыми Англия справедливо славится. Но с этого времени у него явилось необыкновенное отвращение к учению; из родителей у него были жива только мать, слабая и невежественная женщина; она позволила сыну бросить ученье и заняться исключительно самоусовершенствованием в области разных светских пустяков. Два года спустя он остался сиротой и почти нищим. Для производительного труда он был совершенно непригоден как от природы, так и по воспитанию. Он умел петь романсы и мило аккомпанировать себе сам на фортепьяно; красиво ездил верхом, хотя и боялся ездить; превосходно играл в шахматы. Природа наделила его удивительно привлекательной, на редкость красивой наружностью. Белокурый, румяненький, с кроткими голубыми глазами и приятной улыбкой он производил впечатление томной, задумчивой нежности…»