Книги, похожие на «Марсель Пруст, Под сенью девушек в цвету»

Эмма Бовари живет в браке без любви и мечтает о другой жизни – волнующей, красивой, полной страстей, как в романах, которые она читала в юности. Она будто знает, чего хочет, но ее желания – не о себе, а о выдуманном мире. В этих поисках она все дальше отдаляется от реальности и самой себя. Флобер показывает, как легко запутаться в чужих образах счастья и потерять опору, если желания рождаются не изнутри, а под влиянием чужих слов, примеров и ожиданий.Для читателей всех возрастов.Для поклонников классической литературы.

Жемчужина творческого наследия Томаса Манна.Едва ли не лучший роман в жанре «семейной саги» немецкоязычной прозы.История взлета и падения богатой и могущественной семьи Будденброк, на первый взгляд словно воплощающей в себе идеал германских добродетелей.История трех поколений представителей этого клана – от властного и безжалостного патриарха до его внуков, уже подверженных всем порокам и слабостям интеллектуалов.История любви и предательств, вражды и интриг, борьбы и зависти, исступленной страсти – и жгучей ненависти…

«На настойчивые вопросы египтянки итальянский дудочник отвечал с наивностью его нежной молодости, с радостью и облегчением южанина, долго просидевшего молча. Чужой среди этого мира художников, скульпторов, разлученный при входе с другом, привезшим его на бал, он два часа томился, ходил в толпе, привлекая к себе внимание своим красивым лицом, с золотистым загаром, с белокурыми вьющимися волосами, короткими, густыми, как завитки на бараньей шкуре его костюма; успех, которого он и не подозревал, рос вокруг него, возбуждая шепот.Его то и дело толкали танцоры, молодые живописцы высмеивали и его волынку, которую он неловко держал в руке, и его старое платье горца, казавшееся тяжелым и неуклюжим в эту летнюю ночь. Японка, с глазами, выдававшими девушку из предместья, со стальными кинжалами, поддерживавшими её взбитый шиньон, напевала ему, выводя его из терпения: «Ах, как хорош, как хорош наш маленький почтальон!..» меж тем как молодая испанка, в белых, шелковых кружевах, проходя под руку с вождем апашей, настойчиво совала ему в нос свой букет из белых жасминов…»

«Над писателем, который пишет не на общераспространенном языке, обыкновенно тяготеет проклятие. Таланту хотя бы и третье степенному, но имеющему в своем распоряжении язык широко распространенный, гораздо легче быть признанным, чем первоклассному гению, – которого читают в переводе. В этом случае все его художественные особенности, тонкости и красоты утериваются даже и тогда, когда он пишет в прозе.Затем, если он переведем, оказывается, что он писал для кучки знатоков и любителей, что он вхож лишь в то общество, к которому сам принадлежит, но что он чужд широким массам всего света; оказывается. что его произведения подходят под уровень сознания тех, среди которых он вырос и для которых писал, но не отвечал запросам громадного большинства…»