Книги, похожие на «Оливер Харрис, Письма Уильяма Берроуза»

«Здравствуйте, ребята!Получил ваше письмо. Посылали вы его января 10, а до меня оно дошло 17 марта, – вот как далеко от вас я живу!..»

Вторая часть второго тома включает в себя переписку Павла Федоровича Беликова (1911–1982), отражающую процесс развития рериховского движения в Советском Союзе в 1976–1981 гг.: проведение Всесоюзных научных конференций – «Рериховских чтений» (Новосибирск, 1976 г., 1979 г.), становление музея Н. К. Рериха в Верхнем Уймоне (Алтай) и организацию Комиссии по наследию Н. К. Рериха.Все представленные письма демонстрируют высокие моральные и духовные качества П. Ф. Беликова, его организаторский талант и готовность встать на защиту Имени своих Учителей.В книге также помещена библиография работ П. Ф. Беликова.

«Поздравляю тебя, моя радость, с 1824-ю радостью по Рождестве Христове. Когда придет новая эра? Право, пора! А пока ожидаю коляски, которая все еще едет или не едет. Мы в Москве с детьми и порядочно устроились в своей хижине, светлой и чистой. Не будешь ли сюда, хоть к поре блинов? Или хочешь куличей? Тебя ведь в голодное время ждать нечего. Ты умеешь выбирать время. Меня скопцом вывели в «Полярной», не хуже Загряжского, и я остался при законной части. Да неужели было у меня: «Русский царь в шляпе»? Понять не могу и припомнить, когда доставил им эту песню, написанную мною тотчас после Двенадцатого года, когда это выражение было точно в народном употреблении. Не люблю ни писать задним числом, ни думать задним умом, ни чувствовать задним чувством. Всему свое время и свое место. Я сгорел, как прочел этот стих. Сделай милость, защищай меня от недоброжелателей…»

«Над писателем, который пишет не на общераспространенном языке, обыкновенно тяготеет проклятие. Таланту хотя бы и третье степенному, но имеющему в своем распоряжении язык широко распространенный, гораздо легче быть признанным, чем первоклассному гению, – которого читают в переводе. В этом случае все его художественные особенности, тонкости и красоты утериваются даже и тогда, когда он пишет в прозе.Затем, если он переведем, оказывается, что он писал для кучки знатоков и любителей, что он вхож лишь в то общество, к которому сам принадлежит, но что он чужд широким массам всего света; оказывается. что его произведения подходят под уровень сознания тех, среди которых он вырос и для которых писал, но не отвечал запросам громадного большинства…»