Книги, похожие на «Виктор Славкин, Пьесы (сборник)»

В этот первый сборник автора «Тошнота.Ру» вошли девять драм. Он назван по заголовку одной из пьес. Дотошный читатель заметит, что тот совпадает и с заголовком сартровского романа «Тошнота». Но на этом какое-то сходство двух текстов кончается. Героя пьесы преследует тошнота не от вещей, а сочиняет он сказку-киллер. Второй сборник с названием «Малина власти» будет включать шесть драм. Они или о правителях (от Агамемнона до Сталина), или о их учителях (от Платона до Ницше).

В начальной ремарке «Стрижки» драматург подчеркивает, что особой разницы нет, будет ли главный герой по ходу действия стричь одного клиента, или же разные люди будут сменять друг друга в его кресле. Все это неважно, потому что парикмахер достиг той критической фазы, когда ему просто необходимо выговориться, чтобы озвучить прежде всего для самого себя давно назревшие мысли: «Я, знаете, до сорока лет страдал от своего характера, от того, что он не такой, как хотелось бы… До сорока лет я боролся со своим характером, думал – переломлю себя, и жизнь пойдет другая. А в 40 лет понял, что никакой другой жизни не будет. Что есть – то есть. И как только я до этого дошел, я перестал бороться со своим характером, а стал любоваться. Характером своим, жизнью… „Смотри ты, – думаю, – от меня ушла женщина, а я ничего“. Я даже сам себя заинтересовал». В психологическую рефлексию героя вклинивается и его самоирония, и тяга к подтруниванию над окружающими (безмолвными клиентами).

У Андрея Щукина день рождения. Он – видный учёный. Телефон разрывается от поздравлений, приходит множество писем. Неожиданно, к нему приходит незнакомец – некто Щагин, который представляется настоящим Андреем Щукиным. Он рассказывает о том, как их перепутали в роддоме, как медсестра молчала об этом долгие годы и лишь недавно рассказала правду. Щагин рос с отцом алкоголиком, поддержки особой никогда не имел, жизнь его не сложилась. И он решил прийти к тому, кто занял его место.

«Квартира Жанны Владимировны Кораблевой. Большая комната, почти без мебели. На стенах следы от когда-то висевших на них картин. В открытую дверь видна часть коридора – там на полу нераспечатанные типографские пачки с книгами. Есть они и в комнате на подоконнике. Свет настольной лампы срезает витой стебелек дыма от оставленной в пепельнице папиросы. В комнату возвращается Кораблева со стулом. Чуть позже Сверчкова…»