Книги, похожие на «Ivan Vazov, Pastr svjat»

«Какъ каждый вечеръ, почтовая барка дала знать о своемъ приходѣ въ Пальмаръ нѣсколькими звуками рожка.Перевозчикъ, худой человѣкъ, съ однимъ отрѣзаннымъ ухомъ, переходилъ отъ дверей къ дверямъ, собирая порученія въ Валенсію, и, подходя къ незастроеннымъ мѣстамъ единственной улицы, снова и снова трубилъ, чтобы предупредить о своемъ присутствіи разсѣянныя по берегу канала хижины. Толпа почти голыхъ ребятишекъ слѣдовала за нимъ съ чувствомъ благоговѣнія. Имъ внушалъ уваженіе этотъ человѣкъ, четыре раза въ день переѣзжавшій Альбуферу, увозя въ Валенсію лучшую часть улова изъ озера и привозя тысячи предметовъ оттуда, изъ города столь таинственнаго и фантастическаго для этой дѣтворы, выросшей на островѣ тростниковъ и ила…»

«Если вся Валенсия изнывала в августе от жары, то пекари подавно задыхались у печи, где было жарко, точно на пожаре.Голые, прикрытые лишь ради приличия белым передником, они работали при открытых окнах; но даже при этих условиях их распаленная кожа таяла, казалось, обращаясь в пот, который падал по каплям в тесто, и библейское проклятие исполнялось на половину, так как покупатели ели хлеб, смоченный, если не своим, то чужим потом…»

«Хаиме Фебреръ поднялся въ девять часовъ утра. Мадò Антоніа, присутствовавшая еще при его крещеніи, ревиительница семейной славы, съ восьми часовъ суетилась въ комнатѣ, приготовляясь разбудить его. Ей показалось, что недостаточно свѣта проходитъ черезъ жалюзи высокаго окна: она открыла деревянныя, источенныя червями створки, лишенныя стеколъ. Затѣмъ подняла занавѣски изъ красной камки, съ золотыми обшивками, словно палатки раскинутыя надъ широкой постелью, старинной, барской, великолѣпной, на которой рождались, производили потомство и умирали поколѣнія Фебреровъ…»

«Уж приблизительно месяц Луис Агирре жил в Гибралтаре.Он приехал с намерением отплыть немедленно на океанском пароходе, чтобы занять место консула в Австралии. Это было первое большое путешествие за все время его дипломатической карьеры…»

«Весь Тихий квартал знал этого дьявольского ломового извозчика, который приводил на улице народ в ужас своею руготнею и бешеным щелканьем бича.Население большего дома, где он жил внизу, много способствовало созданию его скверной репутации. Этот гадкий человек ругался, как никто другой. А еще пишут в газетах, что полиция арестует людей за брань и ругань!..»