Книги, похожие на «Валерий Дмитриев, Основы философии»

Книга посвящена раскрытию необходимых связей между свободой и злом. Отвлечение от них не препятствует конструированию абстрактной идеи свободы, но оно не позволяет понять ее как всегда конкретные практики освобождения. Почему чистая моральная философия или нормативная этика слепа в отношении этого различия между «свободой как идеей» и «свободой как освобождением»? Как преодолеть такую слепоту и как такое преодоление трансформирует этическую мысль, историоризируя и политизируя ее? Должна ли трансформированная таким образом этическая мысль удержать некоторые ключевые понятия чистой моральной философии, и прежде всего – формальное понятие долга, для того чтобы быть последовательно и бескомпромиссно исторической и политической? Эти вопросы находятся в центре данной книги. Их обсуждение разворачивается в контексте анализа и критики кантовской моральной философии – как ее метафизического «канона», так и его ревизии в позднейших сочинениях Канта, и в первую очередь в «Религии в пределах только разума».Книга адресована всем интересующимся моральной и политической философией, изучающим и преподающим эти дисциплины.

Книга "Ларс Свендсен как тип современного философа" рассказывает о современном понимании философии и ошибках этого понимания, а также о некоей классификации философов и о типах академических философов, один из который, по мнению автора, и представляет Ларс Свендсен. Книга позволяет взглянуть на философию с необычного ракурса, понять, что такое философия как явление, что такое научная философия и какой должна быть современная научная философия. В оформлении обложки использован фрагмент картины Айвазовского "Девятый вал", что, по мысли автора, символизирует состояние современной философии.

Современный книжный рынок, казалось бы, насыщен переизданиями сочинений Владимира Соловьева и трудами о нем, однако книга польского философа «Бог, человек и зло», изданная в Польше в 2003 году и ныне впервые предлагаемая читателю в переводе на русский язык, представляет собой совершенно новое и необычное явление в историографии российской философии. Здесь обретает реальные черты та «икона Соловьева», которая существует в мировой культуре и содержит в себе огромный позитивный потенциал признания русского творческого вклада в мировую цивилизацию, сближения и взаимопонимания разных культур, в частности, в очень сложном польско-российском духовном пограничье.