Книги, похожие на «Валерий Столыпин, Он мой, а прочее неважно»

Этот, пятый сборник рассказок продолжает бытописание жизни близких, друзей и приятелей автора в период последней четверти прошлого века с вкраплениями мимолетных эпизодов из текущего столетия. И, в дополнение к уже опубликованным циклам «Друзья», «Родня», «Наш Гурзуф» и «Странствия», открываются новые: «Однокашники» и «Моя Москва и её обитатели». В книге появляются ещё неизвестные читателю персонажи и не упомянутые в предыдущих опусах места запоминающихся событий и неординарных поступков.

Странная девочка Лика, достигнув совершеннолетия, сбегает из родной деревни, исполненная амбиций. Она рвёт связи с близкими, избавляется от мучивших веснушек, заводит новых друзей. Но тут с ней начинает твориться что-то неладное… Погибает любимая подруга, и Лике начинает казаться, что она ворует жизненные силы у людей, «которые умеют радоваться солнцу». Как на зло, девушку непреодолимо тянет именно к таким людям. Как только Лика свыкается со странными способностями, в её жизни появляется он…

«Каждый сон – реальность, пока вы верите в это» – эти слова Элизабет Хейч поместила израильский русскоязычный литератор Вероника Сагаш на обложку своей первой книги.В ее нерифмованных стихотворениях и лирических новеллах – неровный, порой нервный, радостный, трагический, но никогда не равнодушный ритм жизни тридцатилетней израильтянки.Творчество Вероники современно и созвучно тем, кто продолжает считать поэзию «высшей формой организации языка», тем, кто любит, и любим, тем, кто хочет любить, и быть любимым, ищет понимания и ответа в нашем таком огромном и таком маленьком мире. Мире, в котором Интернет и Поэзия скрадывают расстояния между Петербургом и Тель-Авивом, Петах-Тиквой, где живет Вероника и Усть-Каменогорском, из которого она некогда приехала на Землю Обетованную.

Эти короткие истории взяты из самой обыкновенной жизни. Одни подслушаны в обрывках случайных фраз, другие подсмотрены в лентах соцсетей, третьи взяты из самой обыкновенной жизни. Немного ироничные, немного философские — и все до единой совершенно правдивые. Может, среди этих историй найдётся и Ваша?