Книги, похожие на «Николай Лесков, <О романе «Некуда»>»

«…Эпоха юности человека есть роман, за коим начинается уже история: эта история всегда бывает скучна и уныла. То же самое представляется и в деятельности художника: сколько огня, сколько чувства в его произведениях! Последующие бывают изящнее и выше, но зато и спокойнее; это спокойствие называется зрелостию, возмужалостию таланта…»

Адрес харьковской интеллигенции Тургеневу с 50-ю подписями был получен и переслан в Париж писателю В. П. Гаевским. Тургенев послал свой ответ харьковской интеллигенции в письме к В. П. Раевскому. Ответ Тургенева не был переслан В. П. Раевским по назначению, так как политический характер речей и адресов, обращенных к писателю в этот его приезд в Россию, возбуждал резкое недовольство правительственных сфер.

«Известно, что нигде так не замирает жизнь в летние месяцы, как в России. И не только столичная и чисто интеллигентская; нет, повсюду чувствуется изменение темпа, разваренность, замедленность, вкусный зевок. Летом делается ясно, что всякие дела, начиная с государственных и кончая не знаю какими, отнюдь не волки и в лес не убегут. Русский человек любит, прежде всего, обширно отдохнуть. Правда, „там, во глубине…“ (где будто бы „вековая тишина“) – там в летние месяцы как раз не отдыхают, не время; там решается вопрос, которая из двух неизбывных бед грозит в нынешнем году России: „недород – или урожай“. Но со стороны эта „глубинная“ жизнь не видна, а как решится вопрос – осенью узнаем. Да и не все ли равно как: и то беда, и это беда. Разве вот если Бог даст, середка на половинке… Нынче на нее нельзя, кажется, рассчитывать. Уже есть – голод. Уже вяло закопошились какие-то „продовольственные комиссии“…»

«Вот одно из тех произведений, которые называются капитальными произведениями литературы, которые пишутся не для одних современников, но и для потомства, переживают века и народы. Много нужно таланта, чтобы описать верно только внешнюю сторону книги почтенного ветерана нашей литературы: найти же единство воззрения и мысли в торжественно праздничном вдохновении, которым проникнута, и в лирическом беспорядке и отрывочности, которыми запечатлена ее внутренность, – это просто дело гения…»

"Диккенс принадлежит к числу второстепенных писателей – а это значит, что он имеет значительное дарование. Толпа, как водится, видит в нем больше, нежели сколько должно в нем видеть, и романы его читает с большим удовольствием, чем романы Вальтера Скотта и Купера: это понятно, потому что первые более по плечу ей, чем последние, до которых ей не дотянуться и на цыпочках. Однако ж это не мешает Диккенсу быть писателем с замечательным талантом, вопреки мнению сентиментально-идеальных критиков, которые только пухло-фразистую дичь почитают за высокую поэзию…"