Книги, похожие на «Антология, О чем курлычат журавли…»

Сборник поэм Н.А. Некрасова подготовлен к 200-летию со дня его рождения и имеет целью познакомить читателей с созданными им произведениями «большой формы». Творчество поэта многообразно, и поэмы как жанр занимают в нем очень существенное место. В них в сюжетном повествовании (в отличие от лирики) отражены самые важные стороны российской, а чаще всего, народной жизни середины XIX в.Однако следует с сожалением признать, что большинству читателей Некрасов известен как автор одной лишь поэмы – «Кому на Руси жить хорошо», потому что ее изучают в школе. В нашем сборнике представлены поэмы, создававшиеся Некрасовым почти на протяжении всей жизни (1855–1877): «Белинский», «Саша», «Тишина», «Коробейники», «Мороз, Красный нос», «Дедушка», «Русские женщины» («Княгиня Трубецкая», «Княгиня М.Н. Волконская»), «Кому на Руси жить хорошо». Он предназначен для широкого круга читателей и, без сомнения, привлечет многих и многих из них.В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.

Самойлов будто сознательно «утаивал» свои стихи 1940-х годов, опубликовав лишь очень немногие. Он считал их еще незрелыми, что подтверждалось прохладными оценками его друзей, когда-то восторженно принимавших его юношеские, довоенные стихи. Однако в последние годы восприятие его ранней поэзии меняется. Конечно, стихи неровные, что свойственно ученичеству, но среди них немало и блестящих, с мощным, свежим дыханием, недооцененных современниками, поскольку опередили свое время. Цель книги, объединившей его сочинения 1930–1940-х годов с дневниковыми записями о поэтах и поэзии, – показать динамику творческого развития автора, наглядно продемонстрировать, как поэт, по его собственным словам, «готовился, как приуготовлялся».

Зинаида Миркина не пытается понравиться ни эпохе, ни самой себе. Она не драпирует своего лирического героя в одежды, по которым мы узнаем его в толпе других лирических героев. Ни ей, ни Богу не нужно выхлопотанного любой ценой внимания. Слова в ее стихах стремятся как бы сойти на нет, чтобы освободить место чему-то большему, чем любые слова. И мир, выступающий из них, проступающий сквозь них, прежде всего мир природы. Этот мир живет на глубине ее духа так полно, как творение в присутствии Творца. Мир этот не пленяет наше воображение подробностями и деталями, прихотливыми завитками рассеянной мысли, но захватывает своей таинственной целостностью.Книга предназначена широкому кругу читателей.

Стихи Марии Максимовой я услышал впервые в начале 90-ых и до сих пор помню их интонацию, заклинательную, завораживающую, заставляющую остолбенеть и слушать, может быть, даже подпевать, не вдаваясь особенно в смысл песни. Когда человек поет или плачет и мы верим подлинности его чувств, содержание не столь важно. «А пылкие цикады оглашали холмы своим дрожащим, нервным пеньем – как музы, обреченные на плач». «Голос, скулящий в осколках древесных часов». «И заморская речь, как разряд голубой, искрится». «Или охрипший в футляре корчится, мерзнет гобой…». Максимову приятно цитировать, но я делаю это не для того, чтобы подчеркнуть эффектную образность ее стихов, я хочу показать многовариантность расположения плачей и заплачек в пространстве ее поэзии. Свист, щебет, крик, гомон, рыдания и даже вой муз, раздающиеся отовсюду.