Книги, похожие на «Эфраим Баух, Ницше и нимфы»

В книгу включены произведения малой прозы художественно-философской направленности. Эклектика, пересечение жанров. Невольные мысли и вольные интерпретации.

Философов всегда интересовали вечные вопросы: как устроен мир и зачем мы в нём появились? Что придает жизни смысл — добрые дела или наслаждения? Подчиняться законам или собственной совести, если они противоречат друг другу? Есть ли что-то выше интересов отечества? Почему счастье человека не всегда зависит от его добродетелей? Из множества подобных вопросов автор отдает предпочтение одному из самых практичных: как жить, чтобы быть счастливым? А философы на него отвечают, каждый по-своему.

Грустные истории, разбросанные во времени и пространстве. Странные сказки, непохожие на настоящие. Забытые слова, которые мы не успели вовремя произнести. Все это есть в маленьком сборнике воспоминаний, который ты держишь сейчас в руках. И всем этим я хочу поделиться с тобой, мой читатель.

Живое время ума… это как дыхание младенца, касаться к живому времени ума… Это высшее наслаждение… высшая любовь… Как мало знаем…, а еще меньше хотим знать. Торопимся насладиться, не понимая саму суть наслаждения. Суть наслаждения… гормональное, это понятно, но оно не осознается до конца. Осознать, это значит быть телом времени…

Наум Вайман, известный писатель, автор дневниковой эпопеи «Ханаанские хроники», а также глубокий и неожиданный в своих выводах исследователь творчества Мандельштама («Черное солнце Мандельштама», «Преображения Мандельштама» и другие книги), поэт, переводчик, публицист, на этот раз предстает в новой ипостаси – как автор рассказов. По словам очень известного и авторитетного в российской литературе критика Ольги Балла: «Рассказы Наума Ваймана – почти притчи. А иногда, кажется, притчи вполне настоящие… Они – о границах, в которые упирается человек… о тоске по большой настоящей жизни, о ее недостижимости и тайной возможности. Тут, на самом деле, что ни история – то формула. И все – о самом существенном. Не только об уязвимости и беде – хотя тень их, кажется, постоянно следует за героями рассказов… Не переставая быть притчами-формулами, эти истории конкретны до осязаемости, зримы до кинематографичности, каждая – почти сценарий».