Книги, похожие на «Гаяз Исхаки, Нищенка. Мулла-бабай (сборник)»

«Много лет назад, когда Айно схоронила своего мужа, Генриха, и осталась с ребятами на муки и горе, – все в деревне говорили:– Вот и ещё остались люди, которых надо кормить обществу…Дошли эти слова до Айно, и она с гордостью отвечала всем обидевшим её:– У Айно у самой две руки…– И какая глупая женщина, эта Айно, чего она храбрится? – с едкостью в голосе вставил своё замечание и старый, и усатый Томас, которого русские рабочие прозвали „пауком“…»

«Ночью старуха умерла». Эта финальная фраза из повести «Последний срок» заставляет сердце сжаться от боли, хотя и не мало пожила старуха Анна на свете – почти 80 лет! А сколько дел переделала! Вот только некогда было вздохнуть и оглянуться по сторонам, «задержать в глазах красоту земли и неба». И вот уже – последний отпущенный ей в жизни срок, последнее свидание с разъехавшимися по стране детьми. И то, какими Анне пришлось увидеть детей, стало для неё самым горьким испытанием, подтвердило наступление «последнего срока» – разрыва внутренних связей между поколениями. Последние часы, отпущенные матери, становятся детям в тягость. Им некогда ждать…

«В С…кой губернии, далеко не только от железной дороги или какого-нибудь уездного городка, но даже в стороне от почтового тракта, в деревенской глуши, лежит деревенька Макаровка, принадлежащая старой помещице Александре Николаевне Осиповой. Она и в прежние годы не считалась особенно зажиточной, но всё же домик, в котором живет теперь старушка, был когда-то выстроен на барскую ногу, в два этажа, украшен резьбой и балконами с отдельной пристройкой для кухни с амбарами, кладовыми, сараями, расположенными полукругом близ барского жилья, с большим скотным двором с правой стороны, а с левой – с хорошеньким, тенистым садиком. Но теперь большая часть построек запущена, покосилась, а некоторые из них и совсем развалились. Верхний этаж дома наглухо заколочен, и Александра Николаевна ютится лишь в двух небольших комнатах нижнего этажа…»

«Не у самой саламандры (это не камин!), а чуть поодаль, у круглого столика, сидели две старухи.Зимний день темен. Старухи и присоединились к окну с вязаньем, хотя от окна дуло. Но не зажигать же с этих пор лампу над обеденным столом. Привычка за эти годы, – мысль о каждом лишнем франке…»