Книги, похожие на «Николай Карамзин, О верном способе иметь в России довольно учителей»

«Благословите, братцы, старину сказать.Въ великой книгѣ Божіей написана судьба нашей родины, – такъ вѣрили въ старину на Руси, и древняя родная мысль наша тревожно и страстно всматривалась въ темныя дали будущаго, тѣ дали, гдѣ листъ за листомъ будетъ раскрываться великая хартія судебъ вселенной…»

«Одна статья, недавно появившаяся въ печати, навела меня на мысль написать эти замѣтки.Статья эта ставитъ вопросъ о годности или негодности нашей учащейся молодежи чрезвычайно просто и умно. Авторъ и не думаетъ защищать молодое поколѣнiе: онъ отвѣчаетъ на обвиненiе фактами. Вы насъ обвиняете – таковъ смыслъ его статьи – такъ выслушайте – же какъ вы старались о нашемъ воспитанiи; мы неучи, посмотрите каковы ваши учоные, полюбуйтесь на тѣхъ, которые просвѣщали насъ. Всѣ, кому пришлось быть въ одно время съ авторомъ этой статьи въ университетѣ, конечно подтвердятъ правдивость его разсказа. Состоянiе историко – филологическаго факультета одного изъ нашихъ университетовъ нарисовано имъ необыкновенно ярко; дѣло говоритъ само за себя…»

«Въ пятницу 25–го сентября умеръ нашъ другъ и сотрудникъ Аполлонъ Александровичъ Григоревъ.Потеря его для насъ велика и незамѣнима. Многое еще не досказано имъ; многое, высказанное мимоходомъ, не получило достодолжнаго развитiя.Чтобы понять и вѣрно оцѣнить жизнь и литературную дѣятельность Григорьева, надо уяснить себѣ его основныя воззрѣнiя, или, вѣрнѣе и лучше, вѣрованiя. Мнѣ кажется я не ошибусь, если скажу, что основой его личности была полная, безъ поворота, и , какъ въ одно изъ главнѣйшихъ выраженiй жизни. Вѣра въ жизнь во всѣхъ ея проявленiяхъ; въ жизнь безустанно развивающуюся, по своимъ основнымъ извѣчнымъ законамъ; въ жизнь, которую нельзя затиснуть въ рамку никакой – какъ – бы умна она ни была – теорiи; въ вѣчно юную и любящую, постоянно обманывающую строгiя, но сухiя выкладки ума, – въ то, что покойный называлъ »

«Петербуржца всегда изображаютъ сухимъ и порой даже мрачнымъ эгоистомъ; выражается онъ безжизненнымъ, оффицiально-газетнымъ слогомъ; имѣетъ даже отвращенiе нѣкоторое къ кореннымъ русскимъ словамъ. Все это, правда, пожалуй, – но есть предметъ, о которомъ петербуржецъ любитъ особенно поговорить и поговорить съ жаромъ; когда онъ становится такъ-же уморительно краснорѣчивъ, какъ петербуржскiй публицистъ, разсуждающiй о политикѣ г. Бисмарка, или о смерти г. Мокара…»