Книги, похожие на «Николай Лесков, Николай Гаврилович Чернышевский в его романе «Что делать?»»

«Начинаю с надеждою, что читатели мои не побуждениям личным припишут участие, приемлемое мною в споре, коему мог бы я остаться совершенно чуждым; но вот что в моем мнении дает мне право на сию надежду: с тех пор как он г. Каченовским, сделался, как бы для оправдания сего выражения, составом почтеннейшие в области литературы нашей. Ученый Буле, коего Европейская знаменитость служила украшением Московскому университету, был в сем журнале выставлен конечно не ему обратившееся »

«Давно, в каких-то заметках о русской литературе, я говорил, что у нас, собственно, литературы нет и не было, а были только литераторы. Это верно, хотя и не совсем. С первого взгляда, действительно, кажется, что „литературы“ в западном смысле, то есть определенного, связного, культурного течения, в России не было. Вырастали отдельные личности; и кто расцветал вопреки окружающей среде – должен был иметь силы громадные. Достоевский умел сделаться Достоевским, но надо было, чтоб он умел еще выдержать каторгу. Сколько бы мы ни забирались „в глубь истории“ литературы – мы не найдем ни одного мало-мальски видного писателя (ни одного!), которому не приходилось бы тратить силы на борьбу вот с этими „каторжными“ обстоятельствами. Эмпирика, конечно; но ведь чего-нибудь же она стоит, особенно если это „помимо всего прочего“…»

«В наше время едва ли найдется такой читатель – тем менее такой критик, – который стал бы измерять достоинство произведения его длиною. Никто не сомневается в том, что старинное французское изречение: «un sonnet sans défaut vaut seul un long poème» – вполне применимо и к прозе, что самый небольшой набросок может иметь высокую художественную ценность. Альфонс Доде прославился как автор «Contes du Lundi», не написав еще ни одного романа; известность Мопассана основывается преимущественно на его мелких рассказах. Привычке не а строки у нас, русских, должны были положить начало уже повести Белкина…»

«…Что бы ни говорили о нас остроумные противники наши, но мы не перестанем повторять, что в русской литературе больше гениев, нежели талантов, больше художников, нежели беллетристов. Из этого, впрочем, еще не следует, чтоб у нас гениев и художников было очень много, даже просто много; но они заметнее и долговечнее талантов, и потому их имена у всех на языке. А таланты беллетристические так же быстро исчезают у нас, как и родятся. Притом же они так мало пишут! Пушкин, умерший еще в поре сил, один написал больше, нежели все его подражатели, вместе взятые…»

«Анне Радклиф принадлежит выдающееся место среди знаменитых романисток, и вся европейская критика с удивительным единодушием признает ее выдающееся значение в литературе. Романы ее долгое время пользовались обширной популярностью; хотя теперь она известна только по имени, но в течение семи лет она сияла яркой звездой на литературном небосклоне и затем быстро исчезла с горизонта. Однако влияние этой писательницы, пронесшейся как блестящий метеор, можно проследить не только в английской литературе, но во всей европейской почти до нынешнего времени…»