Книги, похожие на «Виссарион Белинский, Николай Алексеевич Полевой»

«Армения оплакивает преждевременную кончину своего поэта, Ованнеса Туманьяна. Это высокое наименование Туманьян получил по праву не только потому, что, подобно большинству писателей новой армянской литературы, вышел из крестьянской семьи, но и по всему складу своей поэзии, по отношению к ней самых широких масс читателей. Туманьян родился (в 1869 г.) в горной области Лори, в деревне Дсех, и с детства сроднился с природой Армении, с укладом народной армянской жизни, сохранившей еще так много своеобразных черт старины…»

«…За последнее время наша журнальная критика – извиняюсь за грубое, но точное слово – одурела до невероятной степени. Эта критика перестает разуметь, что обозначается словом поэзия и, кажется, полагает это слово синонимом слова сумбур. За поэзию принимается всякий прямо-таки сумасшедший вздор, даже такой вздор, который написан не на русском языке и не на каком-либо ином из существующих иностранных языков, а на языке, изобретенном современными наглецами или шутами стихотворного бедламства. Этот мнимый язык, конечно, непонятен и самим его изобретателям, так как представляет просто произвольный набор букв, из которых составляются будто бы какие-то слова, будто бы что-то значащие…»

«…Господа декаденты обижаются на критику за то, что она объявляет их или сумасшедшими графоманами, или шутами, намеренно ломающимися и кривляющимися в своих произведениях, намеренно хвастающимися невероятной бессмыслицей своих стихов и прозы. Но обижаться господам декадентам, право, кажется, не подобает: чем дальше и больше развивается декадентская литература, тем сильнее и нагляднее она убеждает критику в том мнении, которое считают обидным для себя деятели этой особой литературы. И старшие богатыри декадентства, и младшие как будто наперерыв друг перед другом стараются о том, чтобы выказать в наибольшем блеске, в самой соблазнительной ясности свое сумасшествие, свое идиотство, искреннее и подлинное или деланное и шутовское – все равно, но сумасшествие и идиотство несомненное, требующее прямого и определенного признания как от разумных читателей, так и от разумной критики. Правда, таланты и гении декадентской литературы желают, чтобы их судили и превозносили не разумные читатели и разумная критика, а, наоборот, читатели и критика сумасшедшие. И справедливость заставляет сказать, что в наше время развелось довольно много именно таких читателей, что и критика в этом роде не представляет редкости, а, кажется, становится явлением почти заурядным…»

«…– Мне кажется, ваш мрачный взгляд на современную литературу – результат вашего траурного настроения и вашей старости…– Вы ошибаетесь. Мое траурное настроение тут ни при чем. Если бы у меня и не было траурного настроения, обусловливающегося личной потерей, если бы я чувствовал себя веселее веселого, все-таки мой взгляд на современную литературу был бы тот же. Что касается моей старости, то, конечно, доля ее участия в этом взгляде есть: это ее опыт, благодаря которому она «подозрительно глядит», или, вернее, глядит рассудочно, чуждаясь легкомысленных увлечений…»