Книги, похожие на «Эдуард Асадов, Нежные слова»

В этой книжке собраны стихи, которые я писала на протяжении всей жизни в те моменты, когда хотелось передать на бумаге впечатления, картинки жизни или состояния души наиболее точными словами и ритмами. Стихи лежали в столе, иногда их читали родные или друзья, для которых и издается эта книжечка. Но, может быть, она найдет и своего незнакомого пока читателя, которому вдруг откроется в ней что-то созвучное его душе.

«Посещение» – так назвал свое избранное Александр Кушнер, и стихотворение, открывающее книгу, начинается со слов: «Я тоже посетил…». Перекличка с Пушкиным здесь закономерна, Кушнер опирается на традицию русской поэзии XIX–XX века. «Лирика Кушнера, – пишет в статье о нем Андрей Арьев, – есть связующая и непорываемая нить с интимным содержанием русской литературы в целом». Мотивы и поводы для стихов у Кушнера необычайно разнообразны. О чем бы ни подумал любящий стихи читатель Кушнера, он всегда может вспомнить его строки на ту же тему. И при всем тематическом разнообразии поражает единство кушнеровской поэтики. Если сравнить его первую книжку «Первое впечатление» (1962) с замыкающей избранное книгой «Над обрывом» (2018), то при всем очевидном различии в них есть нечто общее. Это общее – своеобразие душевного мира поэта. Его можно узнать по одной строфе (и даже строке). «Поэзия суть существование души, ищущее себе выход в языке, и Александр Кушнер – тот случай, когда душа обретает выход» – сказал о нем И. Бродский.

Его лирические стихи, очень проникновенные, – грустные и смешные, порой хулиганские, иногда саркастические, добрые и трогательные – всегда интересны и талантливы. Их автор – выпускник МЭИ, бывший участник группы «Зеркала», автор песен, исполняемых ею в 80-е годы прошлого века. В книге впервые публикуются избранные стихи и песни, написанные им за период с 1971 по 2018 гг., а также отрывок из автобиографической повести «Мы – поколение…». Пробы написания прозы были вызваны яркими воспоминаниями о студенческой жизни тех советских лет, которые сегодня иногда пренебрежительно называют «эпохой застоя».