Книги, похожие на «Петр Вяземский, Несколько вынужденных слов»

«…Итак, книга плоха: тут нечему дивиться; другое дело, если бы она была хороша – тогда бы я от всей души подивился. Но вот что удивительно: в «Московском наблюдателе», новом журнале, издаваемом, известно, людьми умными, образованными и благонамеренными, об этой книжке сказано, что ««Сцены на море» обнаруживают дарование заметное, рисовку верную, хотя кисть весьма, весьма несвободную». Как! неужели «Московский наблюдатель» хочет покровительствовать своим авторитетом посредственности? Сохрани бог!…»

«…Теперь появилась особенная брошюрка, под названием: „О Борисе Годунове, сочинении Александра Пушкина. Разговор“. „Что ж это такое?“ – спросят читатели. Это, милостивые государи, одно из тех знаменитых творений, которыми наводняют нашу литературу г. Орлов и ему подобные. Какой-то помещик Петр Алексеевич, проезжающий из Москвы чрез уездный городок, завел разговор о „Борисе Годунове“ с каким-то знакомым ему вольнопрактикующим учителем российской словесности, Ермилом Сергеевичем. Автору этого „Разговора“ хотелось, вероятно, написать критику, и вот он начал толковать о „Годунове“ по-своему…»

«Повесть «Каллы» (также как «Литвинка» и «Аул Бастунджи») только по имени и небольшому отрывку известны читателям. Дудышкину все три поэмы были известны, благодаря сообщениям Хохрякова, о чем он и говорит в издании своем «Сочинений Лермонтова» 1860 года, на последней странице примечаний во второму тому; затем рукописи уже позднее были переданы в Публичную библиотеку, но во всех изданиях перепечатывалось лишь то, что напечатано в первом издании Дудышкина…»

«…Что Поль де Кок не только часто шалун, но часто и циник, – это дело известное; что чтение его романов для детей и слишком молодых людей – никуда не годится: против этого также никто спорить не станет. Но кто же будет спорить против того, что у Поль де Кока есть и свои хорошие стороны: доброта сердечная, теплота души, мастерской рассказ, удачные очерки характеров, оригинальность, веселость?…»

«Из ряда молодых писателей отделились два имени, на которых преимущественно рассчитывают журналисты и которые успели обратить на себя внимание если не публики, всегда неторопливой в выражении своих привязанностей и предпочтений, то, по крайней мере, записных рецензентов. Мы разумеем гг. Помяловского и Успенского…»