Книги, похожие на «Михаил Салтыков-Щедрин, Нерон»

Появление «Петербургского сборника» было крупным событием в русской литературе 40-х годов. Не ограничиваясь узкой областью «физиологического очерка», молодая реалистическая литература успешно овладевала разнообразными жанрами, на первом месте среди которых были роман и повесть. В «Петербургском сборнике» напечатан роман Достоевского «Бедные люди».

«…Теперь появилась особенная брошюрка, под названием: „О Борисе Годунове, сочинении Александра Пушкина. Разговор“. „Что ж это такое?“ – спросят читатели. Это, милостивые государи, одно из тех знаменитых творений, которыми наводняют нашу литературу г. Орлов и ему подобные. Какой-то помещик Петр Алексеевич, проезжающий из Москвы чрез уездный городок, завел разговор о „Борисе Годунове“ с каким-то знакомым ему вольнопрактикующим учителем российской словесности, Ермилом Сергеевичем. Автору этого „Разговора“ хотелось, вероятно, написать критику, и вот он начал толковать о „Годунове“ по-своему…»

«Гнедич, Николай Иванович, родился 2 февраля 1784 г. Сын небогатых полтавских помещиков, рано лишившийся родителей, он тем не менее получил по своему времени достаточное образование. Первоначально он учился в Полтавской семинарии, но здесь оставался недолго и перешел в Харьковский коллегиум. Здесь Гнедич пробыл около семи лет и в 1800 г. перешел в Московский университет, предварительно пробыв некоторое время в Благородном Университетском пансионе. Уволившись по прошению из университета 30 декабря 1802 г., с аттестатом, Гнедич в начале 1803 г. приехал в Петербург и с 1-го марта определился на службу в Департаменте Народного Просвещения, на должность писца…»

«Итальянский язык становится литературным сравнительно поздно (после 1250 г.): другие неолатинские языки обособились раньше почти на два века. Это явление объясняется устойчивостью латинской традиции в Италии. Нигде латынь не была так живуча, нигде она не имела такого широкого применения, как в Италии. Рассадниками знания латинского языка в Италии были школы, существование которых здесь не прекращалось ни в готскую, ни в лангобардскую пору…»