Книги, похожие на «Лев Толстой, (Не)глубинный народ. О русских людях, их вере, силе и слабости»

Чем примечательна личность И. К. Блюмгарда? Почему он оказал столь сильное влияние на молодого Цюнделя, студента технической школы в Штутгарте, что он переменил род своих занятий и обратился к теологии?Собственный религиозный опыт Блюмгарда привел его к глубокому пониманию мира Библии и событий вокруг Иисуса Христа. До Цюнделя доходили сведения о происходившем в общине Блюмгарда, и это побудило его еще с вечера отправляться пешком в Мёттлинген, чтобы присутствовать на его воскресных проповедях. Будучи свидетелем небывалого движения пробуждения 1840-х годов, Цюндель становится лучшим учеником Блюмгарда и пребывает со своим учителем до конца его жизни. Постоянно находясь в дружеском доверительном общении, они исследовали общие религиозные переживания, приходя к все более глубокому экзистенциальному пониманию жизни Иисуса и апостольского времени. Цюндель, взявший за основу древнегреческий текст Библии в его изложении экзегетом Юлиусом К. фон Гофманом, предлагает нам свое толкование Евангелий в свете исключительного духовного опыта И. К. Блюмгарда.

«Село Уклеево лежало в овраге, так что с шоссе и со станции железной дороги видны были только колокольня и трубы ситценабивных фабрик. Когда прохожие спрашивали, какое это село, то им говорили:– Это то самое, где дьячок на похоронах всю икру съел…»

«Зачем Никешка подымался ни свет ни заря, на Чумляцком заводе этого никто не мог сказать. А он все-таки вставал до свистка на фабрике, точно службу служил. Подымется на самом «брезгу», высунет свою лохматую голову в окно и глазеет на улицу, как сыч. Добрые люди на работу идут, а Никешка в окно глядит и не пропустит мимо ни одного человека, чтобы не обругать. Особенно доставалось от него соседям – старику Мирону и дозорному Евграфу Ковшову. Мирон жил рядом, а Ковшов – напротив…»

Для всякого исследователя, который решается говорить о личности и о жизни Иисуса Христа, существуют особенные границы в его поиске. Попытки попытаться написать психологический портрет Иисуса заранее обречены на неудачу, ведь они разрушают Его образ. В самой глубине Его личности находится тайна Сына Божия, делающая немыслимой любую «психологию», та тайна, благодатным отблеском которой является невозможность «судить» о христианине. Немецкий богослов и философ Романо Гуардини показывает со все новых и новых исходных точек, каким образом все качества и существенные черты этого образа вливаются в непостижимое, полное бесконечного обетования. Автор не пытается связно рассказать о жизни Иисуса, а только выделяет отдельные изречения и факты, связанные с Его жизнью. Здесь, в духовных размышлениях, которыми автор в продолжении четырех лет делился со своими слушателями за воскресным богослужением, посильное выполнение задачи, поставленной самим Господом: возвещать о Нем, о Его учении и делах. Автору важно помочь проникнуть в тайну Божию, «тайну, сокрытую от веков иродов, ныне же открытую святым Его, которым благоволил Бог показать, какое богатство славы в тайне сей для язычников, которая есть Христос в вас, упование славы» (Кол 1.26–27). сознать важность того познания, которое дает сам Христос, когда Он «изъясняет Писание» и «сердце наше» начинает «гореть» (Лк 24.27–32) – цель этого сочинения отца Романо Гуардини.

«Мысль, которая, заметно, чаще других точит его сердце, – мысль о Боге» – такова ключевая идея самого известного и замечательного из литературных портретов Горького – мемуаров о Льве Толстом. Но что же в общении с великим писателем заставило автора прийти к другому, весьма неожиданному выводу: «С Богом у него очень неопределенные отношения, но иногда они напоминают мне отношения «двух медведей в одной берлоге»? Горький, в котором литературный талант всегда сочетался с острой наблюдательностью прирожденного журналиста, постарался проникнуть за маски публичного образа гениального русского писателя.В сборник также вошли воспоминания о Чехове, Ленине и других знаменитых современниках, оставивших яркий след в отечественной истории и культуре.