Книги, похожие на «Натали Якобсон, Новеллы ужасов. Сборник мистических рассказов»

Женщине снится, что её преследует по пустынным улицам ночного города огромный голый негр. Она бросается в один переулок, в другой, третий – и в отчаянии застывает: тупик. Будучи в такой «тупиковой» ситуации, она разворачивается и яростно кричит: «Ну, что вам от меня нужно?» На что негр, недоумённо пожимает плечами и спокойно отвечает: «Я не знаю, мэм, – это же ваш сон».Это, конечно, шутка. Но сны (как физиологический процесс) и наши сновидения – это очень серьёзно. Добрую треть жизни мы проводим в горизонтальном положении с закрытыми глазами – спим. В этот не столь малый период нашего земного существования мы как бы вычеркнуты из списков живущих. А если как-то и даем знать о себе окружающим, то не более чем храпом. Однако стройную картину оцепенения нашего организма нарушает мозг – штука своенравная и непредсказуемая. Нет бы погрузиться во тьму и потихоньку релаксироватъ, пока будильник не зазвонит. Не тут-то было. Не успеешь уткнуться головой в подушку, как под черепной коробкой сразу же начинается свистопляска. Тут тебе и эротика, и кошмары, и мелодрамы, и просто откровенная белиберда. Наш неугомонный процессор по нескольку раз за ночь ставит нас в самые немыслимые ситуации и вынуждает выкручиваться из них. Изощренности предлагаемых сюжетов позавидовал бы сам Спилберг. Спрашивается: как ко всему к этому относиться? Может, проснуться и все забыть? Или наоборот – с полной серьезностью, взяв в руки сонник, погружаться всякий раз в скрупулезный анализ увиденного? Одним словом, как быть со снами?

«Конечно, меня с детства считали извращенным. Конечно, меня уверяли, что моих чувств не разделяет никто. И я привык лгать перед людьми. Привык говорить избитые речи о сострадании и о любви, о счастии любить других. Но в тайне души я был убежден, и убежден даже и теперь, что по своей природе человек преступен. Мне кажется, что среди всех ощущений, которые называют наслаждениями, есть только одно, достойное такого названия, – то, которое овладевает человеком при созерцании страданий другого. Я полагаю, что человек в своем первобытном состоянии может жаждать лишь одного – мучить себе подобных. Наша культура наложила свою узду на это естественное побуждение. Века рабства довели человеческую душу до веры, что чужие мучения тягостны ей. И ныне люди вполне искренно плачут о других и сострадают им. Но это лишь мираж и обман чувств…»