Книги, похожие на «Евгений Замятин, Мы (сборник)»

«Алексея выпустили.Мы с ним поселились на краю города. Сняли у вдовы мелочного лавочника Окороковой две передние комнаты ее ветхого домика. Алеша сильно осунулся, но от побоев совсем оправился. Он по-всегдашнему молчалив, не смотрит в глаза и застенчиво принимает мои заботы о нем…»

Недалекое будущее. В результате таинственного неизлечимого вируса в мире почти полностью перестали рождаться девочки. 25 лет спустя на Земле осталось менее 1000 девушек…Двадцатилетняя Зоуи и ее подруги живут в исследовательском центре, больше напоминающем комфортабельную тюрьму. Их лишили родителей. Лишили детства и юности. Над ними проводят эксперименты. А на 21-й день рождения их ждет перевод… куда? Этого не знает никто, ведь оттуда не вернулась ни одна из девушек.Однако Зоуи не готова покорно смириться с судьбой. Она решается на отчаянный побег – побег с риском для жизни и абсолютно неизвестным исходом. Ведь даже если ей удастся совершить практически невозможное и обрести свободу, она даже смутно не представляет, какой мир встретит ее за стенами центра…

«– Ну, что вы на это скажете?Шесть пар глаз переглянулись и шесть грудей затаили вздох. Первое время все молчали. Казалось – невидимая тень близкой опасности вошла в тесную комнату с наглухо закрытыми ставнями и вперила свои неподвижные глаза в членов комитета. Ганс, продолжая рисовать карандашиком на столе, спросил, не подымая головы:– Когда получено письмо, Валентин Осипович?..»

«Верхарн… Когда его видишь в первый раз, то прежде всего бросается в глаза глубокая морщина, рассекающая его лоб, подобно двум широко распростертым крылам летящей птицы. Эта морщина – он сам. В ней его скорбь, его полет…»

«Как странно… как просто она подошла ко мне на Невском, улыбнулась и сказала:– Мужчина, дайте мне папиросочку…Потом захохотала громко и непринуждённо. И её хохот оборвался в сумраке вечера, в говоре и смехе толпы.…Сегодня я опять встретил эту странную „уличную“ девушку с белым пером на тёмной шляпе и с тупой усталостью в глазах. В этих глазах не было даже „беспокойной ласковости“… Были печаль и скука… Нет, была тоска…»