Книги, похожие на «Семён Бродецкий, Мозаика»

В книгу входят пять крупных циклов – книг стихов: “Книга Исхода”, “Кхаджурахо – Книга Любви”, “Реквием для отца среди ненаписанных картин”, “Франция. Фреска”, “Русское Евангелие”.В “Книге Исхода”, на примере вариаций на ветхозаветные темы и использования древнейшей земной символики, дана попытка осмысления извечного трагизма мира и силы духа человека.Соединение человеческой любви с мощью Бытия – колорит книги “Кхаджурахо”. Впервые в русской поэзии Крюкова ярко, смело, живописно изображает красоту и драматизм живого Эроса, чем и заслужила от Евгения Евтушенко характеристику “последнего поэта страсти” (“Строфы века”, М., 1995)Дочь художника, Крюкова создала стихотворный памятник русским художникам-живописцам и своему отцу, художнику Николаю Крюкову, в книге “Реквием для отца среди ненаписанных картин”.“Франция. Фреска” – сверкающий, как самоцвет, гимн прекрасной Франции, с которой у поэта давние связи – Франция, на протяжении многих лет, источник вдохновения для Крюковой и ее мужа, известного художника Владимира Фуфачева.“Русское Евангелие” – масштабная стихотворная фреска, каждый фрагмент которой – евангельский сюжет, перенесенный на русскую, славянскую почву. Жизнь, смерть и воскресение “русского Христа” ведут начало от древней “Голубиной Книги”, от “русского Распятия” из “Андрея Рублева” А. Тарковского, от тютчевского: “…всю тебя, земля родная, в рабском виде Царь Небесный исходил, благословляя…” Отрывки из “Русского Евангелия” Крюковой публиковались в журнале “Дружба народов” и в “Литературной газете”.Автор смело ставит знак равенства между мифом и жизнью, поднимаясь от интерпретации древних мифов Земли до современных социальных обобщений. Бесспорный темперамент поэта сообщает книге динамизм, напряженность и рельефность эмоций. Живописная метафора не закрывает от читателя остроту мысли.

Японский городовой, Египетская сила, Кондратий, Федорино горе, Карфаген — что можно рассказать об этих идиоматических выражениях в стихах? Как можно описать рифмами цвета и сколько оттенков имеет одиночество?

А вы помните ещё, как тает снег? День за днём сугробы подтекают, Заструившись в направленье рек. И тропинка мокрая такая. С ветки вдруг слетят за воротник Птицей потревоженные комья. Помните, как все вокруг звенит? А вот я, мне кажется, не помню. Для мальчишек это не сезон, Сушат дома мокрые ботинки. Только грустно смотрят из окон, Как с сосулек капают слезинки. Вдруг найдут, Где только стаял снег, Что-нибудь, что осенью носили. И находке радуются все. Помните, как тает снег… в России?

Стихотворения Ларисы Йоонас можно смело назвать когнитивными. Это тексты, которые живут по своим, особенным, техническим и билингвистическим законам и, кажется, не подчиняются ни времени, ни пространству, ни смерти, ни человеческим страстям. И в то же время удивительно, но в центре всего стоят такие важные для каждого понятия как Человек, Любовь, Жизнь, Смерть, Надежда или Природа. …Природа и Родина (kodumaa – эст.) занимают главное место в лирике автора и, несмотря на то, что «Tundma oma kodumaad» («Узнать свою Родину», – эст.) – единственная в сборнике прямая отсылка к эстонскому языку. Эстонию мы чувствуем осознанно или неосознанно и находим совсем иной, не такой, как она есть на страницах туристических буклетов – статичная, каменная и прохладная. В стихах Ларисы Йоонас Эстония живая, меланхоличная и немножко одинокая.

«Посещение» – так назвал свое избранное Александр Кушнер, и стихотворение, открывающее книгу, начинается со слов: «Я тоже посетил…». Перекличка с Пушкиным здесь закономерна, Кушнер опирается на традицию русской поэзии XIX–XX века. «Лирика Кушнера, – пишет в статье о нем Андрей Арьев, – есть связующая и непорываемая нить с интимным содержанием русской литературы в целом». Мотивы и поводы для стихов у Кушнера необычайно разнообразны. О чем бы ни подумал любящий стихи читатель Кушнера, он всегда может вспомнить его строки на ту же тему. И при всем тематическом разнообразии поражает единство кушнеровской поэтики. Если сравнить его первую книжку «Первое впечатление» (1962) с замыкающей избранное книгой «Над обрывом» (2018), то при всем очевидном различии в них есть нечто общее. Это общее – своеобразие душевного мира поэта. Его можно узнать по одной строфе (и даже строке). «Поэзия суть существование души, ищущее себе выход в языке, и Александр Кушнер – тот случай, когда душа обретает выход» – сказал о нем И. Бродский.