Книги, похожие на «Леонид Андреев, Младость»

Драматическое произведения великого русского писателя.Впервые напечатано в «Сборнике товарищества „Знание“ за 1904 год», книга третья, СПб. 1905.Пьеса «Дачники» включалась во все собрания сочинений.Печатается по тексту третьего «Сборника товарищества „Знание“ за 1904 год», сверенному с рукописью и машинописной копией, правленой М.Горьким в 1904 г.

Входит в сагу «Пендрагон-Армитейдж. Восемь актеров (4 женские и 4 мужские роли). Из саги «Пендрагон-Армитейдж». Остатки когда-то знаменитой гастролирующей труппы Эндрю Макдаффи приезжают в родовое гнездо Пендрагонов, теперь огромный, разваливающийся особняк. Дункан, Дафф и Элли Роузы, дети Джона Роуза, одного из основных персонажей саги, и Джун и Лорри Риди, дети Бекки Армитейдж, отцом которой также является Джон Роуз, пусть об этом никто не знает (подробности в пьесах «Лестригоны» и «Весельчаки, храни вас Бог»). Все вроде бы кончено: костюмы и декорации арестованы за долги, большая часть труппы разбежалась. Но выясняется, в особняке, тайно от всех, живет Джон Роуз, а еще появляется мучимый угрызениями совести Ромео Дефлорес, отец Джун и Лорри (об этом в пьесе «Уехал цирк»). Трагедия в какой-то момент становится фарсом, потом драмой, а в итоге на руинах прежнего театра возникает новый театр. Потому что, чтобы ни случилось, театр вечен. Так говорит Дон Нигро устами Джона Роуза: «Когда планета будет в руинах и чуть ли не все умрут, мы никуда не денемся. «Шекспировский гастролирующий театральный парк развлечений Пендрагон и Роуза», или как тогда мы будем называться, при восходе солнца двинется к руинам соседнего города, с нашими животными и уродами, безумными влюбленными и Шекспиром, который все это и многое другое». Так что жизнь продолжается.

Три версты! Три версты только отделяют их фабрику от того земного рая, где поселился этот ангел. И он не знал этого, когда вместе с отцом-миллионщиком приезжал покупать эту фабрику полгода тому назад у её прежнего владельца. И он не знал, он, Сила Строганов, что его ангел, о котором он робко мечтал, ютится тут, около, почти рядом…

«Жарко.Темно-зеленым, крепким, голым и лосновитым кавунам тоже, видимо, жарко. Пупыристые дыни слегка прячутся в зелень, чтобы не загореть. А на толстые, золотые животы арбузов я даже глядеть не могу без досады: повыставились на солнце и преют-зреют самодовольно. Сами же – гадкие, есть их нельзя, кожа крокодилья…»