Книги, похожие на «Михаил Осипович Гершензон, Мудрость Пушкина»

С Пушкина начинается самобытная русская литература. Белинский вскрывает историческую закономерность появления оригинальной русской поэзии: «Пушкин явился именно в то время, когда только что сделалось возможным явление на Руси поэзии как искусства. Двенадцатый год был великой эпохою в жизни России. По своим последствиям он был величайшим событием в истории России после царствования Петра Великого. Напряженная борьба насмерть с Наполеоном пробудила дремавшие силы России и заставила ее увидеть в себе силы и средства, которых она дотоле сама в себе не подозревала».

«Немногим из русских поэтов, может быть, немногим из поэтов вообще, пришлось расти, воспитываться и развивать свой талант при таких благоприятных условиях как покойному гр. А. К. Толстому. В своем известном автобиографическом письме к флорентийскому профессору А. Де-Губернатис он говорит, что детство оставило в нем самые светлые воспоминания и в самом деле, как прекрасно развили его поэтическую натуру: разумное и тщательное воспитание, жизнь среди благодатной южной, и вместе с тем родной, природы; мир искусства, который был открыт ему с самого нежного возраста…»

«…Подобно альманахам, стихи были в большой моде, и появись эта книжка в свое время, то есть лет двадцать или уж по крайней мере лет пятнадцать назад, – она наделала бы большого шума, журналы и хвалили и бранили бы ее, спорили бы из-за нее друг с другом, как будто из-за дела; публика покупала и читала бы ее. Ничего этого теперь не будет с нею. Ей нечего опасаться и брани; ее не тронут даже по лености; читать же ее советуем всем – на сон грядущий: в этом отношении действие «Метеора» ни с чем не сравнимо…»

Белинский поставил и для своего времени гениально разрешил ряд важнейших проблем творчества Пушкина, заложив тем самым прочные основы научного изучения наследия великого поэта.Белинский равно отмежевывается как от мелочно-придирчивой, релятивистской современной ему критики, так и от попыток представить Пушкина подражателем то Байрона, то Вальтера Скотта. Готовый во многом еще признать подражательность» русской литературы XVIII века, Белинский начисто отрицает подражательность в Пушкине.