Книги, похожие на «Иосиф Раскин, МЕТАМОРФОЗА»

Десять лет назад метель помешала доктору Гарину добраться до села Долгого и привить его жителей от боливийского вируса, который превращает людей в зомби. Доктор чудом не замёрз насмерть в бескрайней снежной степи, чтобы вернуться в постапокалиптический мир, где его пациентами станут самые смешные и беспомощные существа на Земле, в прошлом – лидеры мировых держав. Этот мир, где вырезают часы из камня и айфоны из дерева, – энциклопедия сорокинской антиутопии, уверенно наделяющей будущее чертами дремучего прошлого.Несмотря на привычную иронию и пародийные отсылки к русскому прозаическому канону, “Доктора Гарина” отличает ощутимо новый уровень тревоги: гулаг болотных чернышей, побочного продукта советского эксперимента, оказывается пострашнее атомной бомбы. Ещё одно радикальное обновление – пронзительный лиризм. На обломках разрушенной вселенной старомодный доктор встретит, потеряет и вновь обретёт свою единственную любовь, чтобы лечить её до конца своих дней.

Российский учёный, имеющий эзотерические познания, во время отдыха в Египте встречает необычного парня. Признаки указывали на то, что молодой парень — Махди (последний преемник пророка Мухаммеда). По возвращению в Москву россиянин, находящийся под сильным впечатлением от встречи, углубляется в изучение темы Махди. Для прояснения ситуации в Египет вскоре направляется подготовленный человек, который должен выяснить, кем же по сути является встреченный российским учёным парень.

Ночное небо было незнакомым и чуждым – слишком высоким, слишком прозрачным, словно кто-то развёл жемчужно-серую акварель на кровавой подложке. Я сидел почти в этом небе… на каменном прямоугольнике, возвышавшемся над землёй на добрых пятнадцать метров – похоже, дом этажей в пять, не меньше. Тёплая куртка была распахнута настежь; пронизывающий ветер яростно трепал футболку, забирая остатки тепла, но изнутри меня обдавало жаром. Я поднёс ко лбу дрожащую руку, вытер пот и почувствовал, как по венам снова накатывает, нарастая, волна обжигающей радости. Прямо передо мной, метрах в пятистах, на фоне этого странного, распаханного багровыми зарницами неба неторопливо и торжественно оседало, будто стекая внутрь гигантской инфернальной воронки, уродливое, вросшее в землю как гигантский моллюск сооружение. Что это? Гора? Башня?.. Я видел, как сначала каменный монстр вздрогнул, всколыхнулся всей своей мягкой бескостной плотью, будто кто-то кольнул его в сердце смертоносной иглой. Потом замер на бесконечно долгую минуту, будто размышляя, что делать дальше. И, наконец, начал неспешно сжиматься: выложенный белой глазурованной плиткой, видимый даже отсюда второй ярус-этаж принялся сужаться, затягиваясь в середину воронки, за ним последовал третий, отсюда казавшийся багрово-чёрным, затем четвертый… Башня тяжело дышала, как умирающее животное, и оседала. И вот от этого-то самого зрелища – от этого странного неба, этого крушащегося на моих глазах каменного монстра – меня захлёстывала пьянящая, болезненная эйфория.