Книги, похожие на «Дмитрий Пригов, Места»

Книга прозы известного поэта состоит из двух частей: рассказы и авторские записные книжки. Рассказы соединяют игривость анекдота с горестной порою живостью интриги. Записные книжки – свидетельство эпохи и творческая лаборатория автора, уникальный материал.

Стать великим диктатором можно не только путём политической борьбы. Место отверженных – отличная стартовая площадка для головокружительной общественной карьеры. Два отечественных психа представляют себя Сталиным и Гитлером. Всё бы ничего, но их реплики настолько точно взяты у настоящих персонажей, а диалоги настолько хорошо воссоздают реальность, что начинают её замещать.Книга-игра предназначена для широкого круга революционеров и их противников.

Книга екатеринбургского поэта Майи Никулиной, состоит из стихотворений, написанных в разные годы. По словам Юрия Казарина «есть поэты, которые первую половину жизни здороваются с миром, а вторую половину жизни – прощаются. М. Никулина – приветствует, прощаясь, и прощается, приветствуя мир, красоту и силу жизни, смерти и любви». Имя Майи Никулиной – ключевое в организации пространства культуры и художественной словесности как на Урале, так и в России в целом. Вокруг этого поэта ещё в шестидесятых годах образовалась группа талантливых авторов, оказавших впоследствии заметное влияние на развитие отечественной поэзии. Книга Майи Никулиной – это одновременно и проверенный временем изборник лучшего, что было создано поэтом, – и памятник незыблемости истинной поэзии в очередную эпоху литературной смуты.

Алексей Остудин начал формироваться как поэт еще в конце 70-х – начале 80-х гг. прошлого столетия. Его стихи этого времени, собранные в «Весеннем счастье», первой книге поэта, представляют сейчас большей частью лишь историко-литературный интерес. Либеральный вариант советской поэзии улавливал души юных авторов в многочисленных ЛИТО. Завершение инициации происходило лишь с избранными – в Литинституте. К счастью, далеко не все литературные объединения того времени занимались только предписанной свыше «литературной учебой». Опыт иного, неразрешенного или не вполне разрешенного также передавался с их помощью: четко определенная линия фронта между подцензурной и неподцензурной частями русской поэзии существовала далеко не везде. Уже в «Весеннем счастье» есть тексты, не умещающиеся в прокрустово ложе высочайше одобренного, что и задержало выход книги почти на десятилетие.