Книги, похожие на «Геннадий Петрович Перминов, Медальон»

Материал для фольклорно-исторического киноромана «Четыре бездны – казачья сага» автор начал собирать ещё в советские времена – в начале восьмидесятых годов ХХ века, когда живы были некоторые герои повествования, которых автор лично знал и искренне любил. Роман состоит из пяти частей. В данной книге представлены часть 4. Война, в которой описываются события, происходящие во время Великой Отечественной войны и часть 5. Встреча, которая служит итогом жизненного пути главных героев, сумевших дожить до середины 60-х годов невероятно сложного и противоречивого ХХ века. В целом в романе охвачен 50-летний период (с 1916 г. по 1966 г.).Многие материалы, первоначально собранные для романа «Четыре бездны – казачья сага», публиковались в разных изданиях отдельными рассказами, в том числе «Маманя» и «Девятый угол» – в надежде, что они впоследствии станут главами романа. Но так случилось, что они пришлись по душе редакторам и читателям как самостоятельные произведения и остались таковыми навсегда.

События начинают разворачиваться в 1940 году в маленьком уральском городке. Остаётся всего год мирной жизни.Молодая библиотекарша Янина может видеть будущее и уже мысленно переживает военные события, не считая себя вправе говорить о них кому-либо. Через год в их город потянутся эвакуированные предприятия, рабочие; им предстоит вынести голод, холод и одно из самых сильных наводнений. Всё это будет, а пока... целый год мирной жизни.

«Павел стремительно сунул руку в карман бриджей и по привычке точно попал пальцами в гладкие кольца трофейного немецкого кастета. Рука знала все самые мелкие детали жестокого инструмента. Сердце зашлось от притаившейся в кастете звериной силы смерти и от горячего предчувствия страшной беды. Кулак инстинктивно сжался, и обтекаемый упор изящной стойки кастета тяжело и призывно впился в сухие подушечки ладони.Майор МГБ, крепко сжимая его плечо и тем самым удерживая, быстро отвернулся и потянул руку к крану, из которого звонкой струйкой бежала вода. Он обхватил тонкими своими пальцами белый керамический вентиль и ловко закрутил его. В то мгновение, когда майор рывком повернул голову назад к Павлу и когда знакомая до боли темно-синяя родинка величиной с горошину, нежно и доверчиво, словно спящая бархатная мушка, очень близко затемнела на его бледном виске, Павел с выдохом выдернул руку из кармана и коротко, метко саданул кастетом в ту самую мушку, что много раз видел во сне…»