Книги, похожие на «Дима Сандманн, Манипулятор. Глава 051»

Это повесть о любви, страсти и, конечно, о ревности — как это и заявлено в заголовке. Молодой парень из небогатой семьи почти ежедневно видит в своем дворе молодую, хорошо одетую и красивую женщину, недавно туда переехавшую, втайне мечтая с нею познакомиться. И если бы не случай, он так бы и не смог преодолеть свою нерешительность, но — случайные встречи не всегда имеют счастливое продолжение.

"Манипулятор" - книга о стремлениях, мечтах, желаниях, поиске себя в жизни.Содержит нецензурную брань.

Это история любви человека, потерявшего часть себя. Как часто мы теряем часть себя при расставаниях? Как отпустить близкого? Герой пытается разобраться в себе, а может, уже не герой, а сам читатель.

«Повесть о пережитом» Бориса Николаевича Христенко (1919–1998) была задумана как книга воспоминаний: о родителях, детстве, школьных годах, друзьях, работе, семье… Автор провел детство и юность с семьей в Харбине, где его отец устроился работать на КВЖД. В 1935 году он вместе с родителями и братом вернулся в СССР в надежде на новую счастливую жизнь. В 1937 году вся семья была арестована. Бориса Христенко ждали десять лет лагерей и еще десять лет тяжелой жизни бывшего заключенного, до реабилитации 1958 года. На страницах воспоминаний – колоритные зарисовки из жизни Харбина 1920–1930-х годов, где соседствовали русские (работники КВЖД и эмигранты) и китайцы; сцены лагерной жизни; подробности организации рабочего процесса на советских предприятиях 1950-х годов. Это книга о способности выживать, о вере в себя, о надежде и любви.

«Десять лет назад двадцатого июля я сидел в редакции и тайно любовался ножками Наденьки Крыловой. Она знала, что я любуюсь ими, но делала вид, будто не замечает. В тот момент она была „мисс Работа“, целиком поглощенная разбором читательских писем. Она хмурила чистый лоб, удивленно вскидывала тонкие брови, шевелила пухлыми губками, как ребенок, который учится читать по складам, но ни разу не посмотрела в мою сторону. Правда, садясь за стол (основная часть ее работы заключалась в том, чтобы перенести очередную стопку писем с общего стола, именуемого у нас почему-то „шведским“, до своего), она не стремилась поправить короткую юбочку, открывая для моего пытливого взгляда все более и более сокровенные и соблазнительные линии.Знаете, такие совершенные и плавные линии надо преподавать в школе на уроках геометрии. Но до того, как я решился сказать ей об этом, прошло еще три месяца. А еще через два года она стала моей женой. Я и сейчас любуюсь ее ножками, но… Видимо, мой интерес уже не представляет для нее былой ценности. Что поделаешь – инфляция… Мы все переживаем инфляцию. Попросту говоря, обесцениваемся…»