Книги, похожие на «Наталья Павлищева, Мадам Помпадур. Некоронованная королева»

«Тысячи лет знаменитейшие, малоизвестные и совсем безымянные философы самых разных направлений и школ ломают свои мудрые головы над вечно влекущим вопросом: что есть на земле человек?Одни, добросовестно принимая это двуногое существо за вершину творения, обнаруживают в нем светочь разума, сосуд благородства, средоточие как мелких, будничных, повседневных, так и высших, возвышенных добродетелей, каких не встречается и не может встретиться в обездушенном, бездуховном царстве природы, и с таким утверждением можно было бы согласиться, если бы не оставалось несколько непонятным, из каких мутных источников проистекают бесчеловечные пытки, костры инквизиции, избиения невинных младенцев, истребления целых народов, городов и цивилизаций, ныне погребенных под зыбучими песками безводных пустынь или под запорошенными пеплом обломками собственных башен и стен…»

Англия, Франция, Испания – последние 700 лет эти страны ни много ни мало определяли судьбы мира. Но что происходило там – за фасадом богатых дворцов? Об этом нам расскажет Мария Гаранина, автор популярного блога на LiveJournal и Яндекс.Дзен, которая разбирается в придворных интригах так, будто сама в прошлой жизни пожила при дворе Тюдоров и Ланкастеров, Валуа и Бурбонов: кажется, иначе в таких деталях историю знать нельзя. Она сталкивает противоречивые версии одних и тех же событий, показывает, на какие ухищрения шли действующие лица, чтобы достигнуть своих целей, выдвигает собственные версии произошедшего. Главное же – то, что Мария замечательный рассказчик. Читателям этой книги скучать точно не придётся.

«В числе немногих спутников, сопровождавших королеву-изгнанницу в Блуа, находился и епископ Арман дю Плесси Ришелье. Эта приверженность опальной Марии Медичи была бы достойна похвалы и удивления потомства, если бы почтенным прелатом не руководили в этом случае осторожность и своекорыстие. Оставаться в Париже, при дворе, где владычествовал де Люинь, было опасно и нерасчетливо. Поклоняться временщику, признавать его главенство над собою – этого Ришелье, по уму и по гордости, позволить себе не мог…»