Книги, похожие на «Владимир Леонов, Любви не меркнет свет. Лирика А. С. Пушкина»

Впервые под одной обложкой собраны литературоведческие работы известного петербургского поэта, лауреата Григорьевской премии 2011 г., представляющие собой не только превосходно написанные эссе, но и новаторские научные статьи, знакомство с которыми сулит читателю отнюдь не локальные открытия. Статьи об известных (В. Маяковский, Н. Гумилев), а также незаслуженно забытых и полузабытых писателях первой трети ХХ века. Особо следует отметить очерк «Мне посчастливилось родиться на Песках», работу на стыке литературоведения и краеведения, представляющую интерес для всех увлекающихся историей Петербурга – Петрограда – Ленинграда.

Являясь неотъемлемой частью западной цивилизации и Русского Мира, исламская культура зачастую вызывает страх и непонимание у людей европейских традиций. Меж тем именно эта загадочная и столь сложная для понимания тема объединила гениальных представителей разных национальностей и вероисповедания: Пушкина, Лермонтова, Толстого, Хлебникова, Бунина, Монтескье и Гёте. В попытке найти духовные созвучия в ритмах всемирной истории, авторы «Ислама и мира» обратились к их творчеству и попытались лично осмыслить «исламские духовные ценности». Эта книга дает возможность совершенно разным и, казалось бы, далеким людям посмотреть друг на друга и открыть новые грани взаимопонимания и сотрудничества во имя общего будущего человечества.

Книга включает избранные статьи, опубликованные в периодике в 2001–2016 годах. Все они посвящены русской литературе (главным образом поэзии) XX–XXI веков – от Осипа Мандельштама и Даниила Хармса до Елены Шварц и Александра Миронова и современных молодых авторов. Много внимания уделяется наследию ленинградского андеграунда 1960–1980-х годов. Автор не пытается выдать себя ни за академического ученого, ни за нейтрального эксперта, при этом не хочет быть и безответственным «импрессионистом»: его интересует не только интеллектуальная и эмоциональная реальность, стоящая за текстом, но и литературная техника. В первую очередь в центре его внимания – творческая личность каждого автора, его индивидуальный путь и язык. Валерий Шубинский (р. 1965) – поэт, критик, историк литературы, автор биографий Д. Хармса, Н. Гумилева, В. Ходасевича и др. Статьи и рецензии печатались в журналах «Новый мир», «Знамя», «Звезда», «Новое литературное обозрение», «Критическая масса», «Воздух», на сайтах «Новая Камера хранения», Openspace, Сolta.ru. Живет в Петербурге.

«Крест поэта» — одна из самых правдивых книг, которые родились в горькие 90-е годы ХХ века. Лишенная какой бы то ни было рекламы, она выдержала несколько изданий и стала не только учебником патриотизма, фактом литературы, но и пронзительным документом времени. Книга «Крест поэта» поставила её автора, Валентина Сорокина, в ряд выдающихся певцов и защитников России и русского народа. Книга содержит нецензурную брань.

«Я был тяжело болен; смерть уже была близко. Собравши остаток сил своих и воспользовавшись первой минутой полной трезвости моего ума, я написал духовное завещание, в котором, между прочим, возлагаю обязанность на друзей моих издать, после моей смерти, некоторые из моих писем. Мне хотелось хотя сим искупить бесполезность всего, доселе мною напечатанного, потому что в письмах моих, по признанию тех, к которым они были писаны, находится более нужного для человека, нежели в моих сочинениях. Небесная милость Божия отвела от меня руку смерти. Я почти выздоровел; мне стало легче. Но, чувствуя, однако, слабость сил моих, которая возвещает мне ежеминутно, что жизнь моя на волоске и приготовляясь к отдаленному путешествию к Святым Местам, необходимому душе моей, во время которого может все случиться, я захотел оставить при расставанье что-нибудь от себя моим соотечественникам. Выбираю сам из моих последних писем, которые мне удалось получить назад, все, что более относится к вопросам, занимающим ныне общество, отстранивши все, что может получить смысл только после моей смерти, с исключеньем всего, что могло иметь значенье только для немногих. Прибавляю две-три статьи литературные и, наконец, прилагаю самое завещание, с тем чтобы в случае моей смерти, если бы она застигла меня на пути моем, возымело оно тотчас свою законную силу, как засвидетельствованное всеми моими читателями…»