Книги, похожие на «Стендаль, Любовный напиток»

«Это было в январе 1699 г. Окрашенное черной краской одномачтовое судно проходило в виду берегов близ Бичи-Хэд (Beachy Head) с быстротой не более пяти миль в час. Оно шло под малыми парусами, так как с севера дул довольно свежий ветер. Солнце светило вовсю, но не грело. Верхи рей и стеньг и малокалиберные старые орудия, расставленные на палубе, были покрыты белым налетом инея. Человек у руля, закутанный в широкую теплую куртку и громадные безобразные шерстяные рукавицы, делавшие руки его более похожими по своим размерам на ноги или же на медвежьи лапы, казалось, застыл на месте. Сизо-красный нос, походивший на пуговицу, седые, развевавшиеся по ветру жидкие кудри и лицо, обезображенное громадною жвачкой табаку за щекой, было совершенно неподвижно, и только глаза, перебегавшие от компаса к носу корабля и обратно, показывали, что человек этот не спит…»

«Сухой, оглушительный треск громового удара… Огненный зигзаг молнии прорезал тучу, отбрасывая мертвенный свет на воды Луары. Лошадь, запряженная в открытый экипаж, проезжавший по длинному мосту Блуа под ливнем дождя, в испуге взвилась на дыбы. Женский голос крикнул из экипажа:– Боже мой, мы пропали!– Да нет же, не бойтесь, – отвечал другой, твердый, голос. – Еще сто шагов, и мы будем у подъезда этого проклятого нотариуса!.. Кучер, поезжайте скорее, хлестните хорошенько вашу лошадь, если она артачится…»

Рассказ «Стук… стук… стук!..» создавался под настроениями, близкими к тем, которыми отмечен роман «Дым». В этом рассказе художественное воссоздание характерных для русской жизни определенного периода черт действительности сочеталось с изображением явлений, имеющих общеевропейское значение. Рисуя тип человека, безгранично верящего в свою звезду, готового к решительным действиям и мечтающего о карьере Бонапарта, но совершенно лишенного какого-либо содержания, Тургенев не мог полностью отвлечься от впечатлений европейской политической жизни. Обострение европейских политических конфликтов, приведших к франко-прусской войне, полной дискредитации, а затем к падению ненавистного ему режима Наполеона III, очевидно, возбудило с новой силой в сознании писателя презрение ко всякого рода «Наполеонам маленьким».

С тех пор как Роза Превенкьер вернулась в Париж и поселилась в прекрасном отеле на улице Буа, ее жизнь потекла по-прежнему и вошла в обычную колею. Если бы молодая девушка захотела, ей было бы нетрудно уверить себя, что четырехлетний период, когда ее отец наживал золото в Африке, а сама она шила шляпки в Блуа, существовал только в ее воображении. Между тем все это было на самом деле…