Книги, похожие на «Азамат Хамуков, Лунные стихи»

Поэзия Нины Ягодинцевой сама по себе как-то молчалива – прочёл, а ощущение неизьяснимости осталось, той самой «пронзительной невыразимости», которую так любит и чувствует автор. «Стихи сплетены из пауз… Слова – это просто форма», – говорит она. Но – далеко не символизм; напротив, поэзия здесь очень предметна, по пути к запредельному автором заботливо расставлены «земные» маяки, дабы оно отразилось в читателе через мирские любимые приметы. И светло становится от узнавания дивных мелочей – из них, «неумелых и неловких», ткётся дорога к горнему.

Очередной сборник стихотворений кузнеца и поэта Ивана Кирпичева не оставит равнодушным даже самого изысканного читателя. Автор великолепных булатных клинков, известных любителям холодного оружия из разных стран, воспевает в своих стихах неброскую, но притягательную красоту русской природы. Этот сборник — прогулка с автором в невообразимые по красоте миры, скрывающиеся в шуме осеннего дождя, в безмолвии снежной пелены, в шорохе падающих листьев.

Я не пишу стихи, я строчками лечу больную душу. В книге собрана лишь часть стихотворений, которые были написаны без вымысла, а на чистом порыве души о людях, о любви, о природе, о детях и прочих различных жизненных моментах.

Скоро на юг полетят прихотливые цапли.Путь их не близок – в холодном небесном покое.Следом помчится запущенный нами кораблик.Выйдем на крышу и вслед им помашем рукою.

Стихи Ирины Листвиной глубоки, самобытны и искренне религиозны. Они – плод раздумий над судьбой отношений человека с Богом и с окружающим миром…В поэтике Листвиной нет логического изложения событий трёх характерных для неё рядов – сюжетно Библейско-Евангельского, дневникового и исторического (выпавшего на долю современников и параллелей – из российской истории), Подоплёка, подпочва этих стихов, их истинное содержание – трагическое познание и странствия души, ищущей очищения и свободы…В этом стремлении преодолеть преграды повседневного существования есть две составляющие – вертикальная и горизонтальная. Авторское я как бы то опускается на дно колодца («Колодец двора»), то пробивается из земли, как растение, и тянется вверх к небесам («Нездешний бал», «Вариация из Верлена»). А в горизонтальном плане преобладает взгляд – в широком смысле слова. Но это и взгляд из окна в даль, и встречный – из дальних просторов в окно, в тесноту ограниченного пространства («Карниз», «Дом», «Баллада о ране»)…Эти пограничные странствия и искания даны не прямо, а в символической системе образов, сквозь интуитивное овладение словом, не только продолжающее традиции поэзии начала XX века, но и связующее их со стоящей особняком линией Велемира Хлебникова. Когда выщепление корня из жизненных связей слóва соединено с проникновением во внутреннее, объединяющее словá, как живые единички языка, родство («Корни»)…(Отрывки из рецензии Т. Ю. Хмельницкой)