Книги, похожие на «Владислав Михайлович Погадаев, Линия жизни»

Книга — биографический роман. Для женщин, потерявших себя среди суеты. Семья, дела, работа, быт… Для тех, кто считает себя плохой матерью, грызёт себя за малейшие ошибки. Книга — утешение: вы не одни против чувства вины. С вами — бесценный опыт и твёрдая надежда на лучшее будущее. Книга — откровение: местами слишком открыто. Честно о том, что не принято обсуждать. О женском: травмы, комплексы, преодоления, достижения, поиск себя, обретение мудрости и веры Богу.

Роман по форме и языку относится к русской реалистической литературе и несёт большой гуманистический заряд человеколюбия и сыновней преданности людям ушедшей эпохи, делавших жизнь, как они умели, – с ошибками, победами и провалами. Но побед было всё-таки большее. Одна из которых освободила мир от ужаса фашизма. Так что и «совки», как любят называть советских людей представители сегодняшних властных структур, молча делали своё дело и за страх, и за совесть.Жанр романа – сага, русские семейные хроники типичных представителей своего народа, с их изъянами и благородством, с верой во всё побеждающее «Авось», и безоглядностью к своей собственной судьбе.Сага начинается с короткого философского раздумья о трагичности всего сущего в этом мире. Всё подвержено неумолимому движению времени: и трава и люди, суть одна и та же. Потом следует само движение по жизни сельского русского парня рождённого в начале века и потому уже обречённого стать его жертвой. Но это не так. Или нет, совсем не так. Жизненные коллизии не сломали весёлый, незадачливый характер человека сумевшего преодолеть этот двадцатый век и придти к своему последнему концу очищенным от всего, что мешало смотреть прямо в глаза смерти. Он с нулевым образованием смог работать начальником отдела культуры в своём районе, военные коллизии происшедшие с ним на передовой линии, много курьёзных, абсурдных в своей сущности случаев выпало на его долю.Одним словом жизнь героя предлагаемой саги переполнена неожиданностями. Автор с сыновней любовью и грустью рассказывает об обычной судьбе среднерусского человека прошлого века. Как сказано в одном стихотворении Владимира Соколова: «Я устал от двадцатого века, от его окровавленных рек. И не надо мне прав человека. Я давно уже не человек».

Первая книга автобиографического цикла «Человек и история», где автор рассматривает собственную жизнь в контексте истории нашей страны, которая складывается из отдельных человеческих судеб, историй семей и народов, сливающихся словно ручейки в мощный поток многоводной реки.Рождённый накануне Великой Отечественной войны в деревне Тыкали на Смоленщине, автор начал жизнь в самом пекле войны, на оккупированной территории.Много воды утекло с тех пор, но воспоминания не исчезают в прошлом, не утрачивают яркости. Пронзительные и трепетные, они дарят тепло и ощущение того, что любой возврат назад, в прошлое, это уже возвращение домой. А дома не может быть плохо, даже если идёт война.Трагизм времени сглажен детским взглядом, в повести видна некоторая отстранённость от самих военных действий, точных имён и событий. Но при этом все предельно понятно. Это обстоятельство придаёт истории достоверность, ведь наш герой слишком мал, чтобы давать серьёзные оценки миру вокруг. Мальчик просто не понимает, как можно жить по-другому, ведь он родился всего за два месяца до войны.Вместе с ровесниками он весело играет в окопах, собирает не только грибы, ягоды, но и гранаты-лимонки, ловко вытаскивая чеки и взрывая их, щекоча себе нервы. Здесь же дети войны осваивают азы арифметики, учась считать патроны в рожках, дисках и обоймах. Тут же постигали и грамоту. Надписи на бортах машин, вещах, опознавательные знаки, листовки – самые первые буквари для детей в те годы.Военное детство воспитало особые качества в людях той поры. Герой книги не стал исключением. Техническая смекалка, расторопность, обострённый инстинкт самосохранения привели его к первым шагам по дороге познания и творчества.В книге удалось сохранить самобытность послевоенной деревенской жизни, яркие образы односельчан, любопытные детали быта тех времён.