Книги, похожие на «Группа авторов, Летопись жизни и служения святителя Филарета (Дроздова). Том I»

Книга посвящена одной из самых ярких и в то же время самых загадочных фигур в истории русского православия в XX столетии. Потомок Рюрика и Чингисхана, родной брат выдающегося физиолога академика Алексея Ухтомского, владыка Андрей (1872—1937) был не только видным церковным иерархом, но и талантливым публицистом, активным общественно-политическим деятелем, оригинальным социальным мыслителем и вдумчивым исследователем национальной социокультурной традиции.Издание второе, дополненное.

Галина Александровна Пыльнева известна православному читателю как автор и составитель полюбившихся многим книг. Среди них – «Глинская мозаика. Воспоминания паломников о Глинской пустыни (1942–61)», «Воспоминания о старце Зосимовой пустыни иеросхимонахе Иннокентии», «Весна постная», «Христос Воскресе!», «Всемилостивая», «Толкование на паремии», «Их молитва была услышана», «Чудо исповеди».Вниманию читателя предлагаются фрагменты дневников Галины Александровны, которая вот уже более пятидесяти лет собирает свои впечатления и воспоминания о посещениях Лавры преподобного Сергия.

В книге Наталии Скоробогатько «Для японцев он стал японцем: Апостольский путь святителя Николая (Касаткина)» представлено житие святого равноапостольного Николая Японского. Издание содержит фотографии угодника Божия, тропарь и кондак ему.«Не было человека в Японии, после императора, который пользовался бы в стране такою известностью. В столице Японии не нужно было спрашивать, где Русская Православная Миссия, довольно было сказать одно слово „Николай“, и буквально каждый рикша сразу знал, куда нужно было доставить гостя Миссии. И православный храм назывался „Николай“, и место Миссии также „Николай“, даже само Православие называлось именем „Николай“».

Алексей Алексеевич Ухтомский, ученый с мировым именем, более трех десятилетий (1906–1942) переписываясь с Варварой Александровной Платоновой, в письмах к ней крайне редко касался физиологической науки и университетской среды. Их переписка, сравнимая со страницами эпистолярного романа, запечатлела – в глухие, трагические времена – хронику их любви: от светлого порыва в молодости к любви в высшем, христианском ее понимании, когда духовное родство оказывается много дороже житейского счастья.