Книги, похожие на «Иван Созонтович Лукаш, Лавр Корнилов»

«Известие, что вождь октябристов Гучков поехал в Константинополь, чтобы участвовать в заседаниях турецкого парламента, произвело впечатление взорванной бомбы во всей Европе.Министр и прочие вершители судеб ахнули.Главное, никто не мог точно сказать, что сей шаг обозначает…»

Опубликован в день приезда Николая II в Одессу.Фельетон «Хилая роза» – последнее выступление Воровского на страницах «Одесского обозрения».После приказа градоначальника (см. прим. к фельетону «В кривом зеркале», № 81) издатель «Одесского обозрения» особенно старался не обострять отношений с властями. 11 октября 1909 г., вопреки воле Воровского и других членов редколлегии, он напечатал портрет Николая II в честь приезда царя в Одессу и посвятил этому событию почти две газетных полосы.Этот акт угодничества со стороны издателя знаменовал отказ от былой линии газеты и окончательно завершил раскол в редакции «Одесского обозрения». 15 октября 1909 г. В. Воровский, Д. Тальников, А. Муров опубликовали следующее заявление в газете «Одесские новости»: «М. Г. Г. Редактор! Позвольте через посредство вашей уважаемой газеты заявить, что с 11 сего октября мы, заведующий редакцией и все сотрудники за исключением г. Ткачева, вышли из состава редакции „Одесского обозрения“ и слагаем с себя ответственность за новое направление этой газеты, идущее вразрез с прошлой традицией.Примите и пр. Астров, Дель-Та, Кентавр, Лоренцо, П. Орловский, Псевдоним, Д. Тальников, Фавн».В результате раскола «Одесское обозрение» выродилось в бесцветную умеренно-либеральную газету, быстро утратившую большую часть подписчиков.

«Я не имею чести принадлежать к числу профессиональных политиков. Я не претендую на их испытанную мудрость. Мое частное, в некотором роде безответное положение, дает мне известные преимущества: я могу иметь свои мнения, и главное, могу свободно их высказывать. Никто, кроме меня, за них не отвечает…»

«…Театр полон. Сотня газовых рожков, ярко освещающих зрительный зал, весело подмигивают друг другу, как бы сочувствуя и радуясь успеху антрепренёра. Верхняя публика волнуется, шумит, стучит, требует начала, выражает нетерпение. Солидные люди, с достоинством занимающие места в партере, учащённо посматривают на часы. Взоры всех от времени до времени устремляются в оркестр на дирижёрское место, которое пусто. Скоро ли он придёт? Скоро ли взмахнёт он своей волшебной палочкой, и вслед затем польются божественные аккорды?..»