Книги, похожие на «Группа авторов, Л. Н. Толстой. В поисках истины (по дневникам писателя)»

Читателю предлагается 2-е (исправленное) издание полного перевода трактата «О Троице» выдающегося христианского мыслителя св. Аврелия Августина (Блаженного) (354–430 от Р. Х.). Этот труд по своему значению стоит в одном ряду с такими его сочинениями, как «Исповедь» и «О граде Божием», и посвящен систематическому изложению доктрины, в которой Августин видел основу христианского вероучения. Начиная с экзегетики текстов Святого Писания, Августин отстаивает догмат троичности с философских позиций, используя аналогии с миром природы и в особенности с формами деятельности человеческого ума. Текст трактата предваряется в качестве предисловия 174-м письмом Августина и заключается выдержкой из его позднейшего сочинения «Пересмотры» (Retractationes).Адресуется философам, богословам и всем читателям, интересующимся наследием мировой классической мысли.Издание 2-е, исправленное.

Бенедикт Спиноза – один из величайших философов-рационалистов. Его труды составляют эпоху в истории евро­пейской мысли, и их изучение стало необходимым элементом всех учебных курсов по философии. Характерной чертой трактатов Спинозы является строгая последовательность мысли и четкая организация текста. Идеи Спинозы, особенно его центрального произведения, «Этики», оказали мощное воздействие на культуру XVII – XIX столетий: Спинозу любили, читали, толковали, с ним спорили не только такие философы, как Беркли, Юм, Шеллинг, Гегель, но и великие ученые, просветители, поэты – Дидро, Гердер, Гете.

Книга «Опавшие листья» представляет особый интерес и для современного читателя. Это, по словам самого автора, собрание афоризмов – «полумыслей и полувздохов» – на самые различные темы; в них он коснулся семьи, собственной судьбы, литературы, религии, вопросов пола, ежедневных мелочей, одиночества, смерти и множества других явлений и предметов.Проходят годы и десятилетия, однако сила и глубина розановской мысли по-прежнему неподвластны времени…Это все "интимная", более нежели домашняя, более нежели откровенная, совсем и всецело "розановская" литература, – в своем типе, несомненно, единственная в нашей "словесности" (да и в какой литературе есть еще такая?).